Мартовский референдум 1991-го: мы и тогда хотели быть едины

Три десятилетия назад власть России, тогда называвшейся Союзом Советских Социалистических Республик, попыталась подключить весь народ к сохранению единства страны, трещавшей по швам из-за ошибок самой же власти.

17 марта 1991 года состоялся референдум с вопросом: "Считаете ли Вы необходимым сохранение Союза Советских Социалистических Республик как обновлённой федерации равноправных суверенных республик, в которой будут в полной мере гарантироваться права и свободы человека любой национальности?"

Открытым текстом признаюсь: я проголосовал против. Не только потому, что формулировка объединила несколько понятий, так что трактовать её можно было многими способами. Но ещё и потому, что тогдашним коммунистам, организовавшим референдум, я уже не доверял: изоврались и наошибались. А тут открытым текстом спросили, следует ли исполнять ключевые положения Конституции страны. Ну, я был не один такой.

Голосование централизованно проводилось на территории девяти из пятнадцати республик Союза. В остальных шести участки для голосования были организованы на предприятиях, руководимых активными коммунистами, и в воинских частях.

Открытым текстом напоминаю: тогда Латвия, Литва, Эстония уже провозгласили себя независимыми, а в Армении, Грузии, Молдавии всё к тому шло. Там голосовали, понятно, только те, кто был за Союз. Но и без этих республик результат получился убедительный.

Около четырёх пятых граждан СССР, имевших право голоса, участвовали в референдуме. Более трёх четвертей из них проголосовали "за".

Трое из пяти избирателей — больше половины всего населения страны — высказались за сохранение нашего единства. Но уже в декабре — меньше чем через девять месяцев — Россию развалили. Ведь высшая власть в ней была уже недееспособна. Даже не смогла толком спросить граждан, что ей делать. Поэтому власти тогдашних субъектов федерации, столь же недееспособные в части организации хозяйственной и политической деятельности, смогли убедить, что им мешает только центр, а не их собственное непонимание причин кризиса и желание обратить власть в собственность. Жадность фраеров губит.