Современная бандеровщина. Мифы и реальность
Вопрос, почему регионы Юго-Запада Украины не вышли встречать российские войска с цветами, как это было в Крыму 2014 года, а большая часть откровенно пророссийских политиков и лидеров общественного мнения мигом перекрасились и влились в хор украинских непримиримых патриотов, совершенно не праздный. Правильный ответ на него означает сохранение множества жизней и вообще возможности конструирования поствоенного украинского общества, создание стратегии расширения России и ее влияния.
К сожалению, подход к современному украинскому обществу со стороны россиян переживает период крайностей. От доверчивого позитивного ожидания братских объятий, до объявления бандеровцами/фашистами всех украинцев, «которых оказалось на удивление много». Отсюда и взаимоисключающие стратегии:
1. Достаточно просто показать силу, и украинцы сами скинут ненавистную власть, а их руководство позорно сбежит.
2. Уничтожать всех украинцев, как зараженных фашистской чумой, пока не одумаются.
Во втором случае получается, что украинцы с русскими не только не один народ, но даже не два братских народа. А это уже полностью укладывается в доктрину современной бандеровщины, которая давно стала государственной идеологией Украины.
Метание между стратегиями унизительного заискивания с украинской властью, которое началось задолго до 2022 года, и нанесением Украине огромного ущерба в людских, экономических и природных ресурсах не добавляет эффективности операции на Украине. Ведь для того, чтобы не то что сторонние наблюдатели, но и сами украинцы поняли, что от них хочет Россия, объяснений «для внутреннего потребителя из России» мало. И проблема тут вовсе не в какой-то ментальности и культурной разнице, а в объективной политической позиции, в которую Украина попала в 1991 году.
Путь на Запад как религия
Разница между позициями гражданина России и Украины в том, что россиянин рассматривает историю своей страны непрерывно, а вот украинцу представляют независимость как сакральный факт, как момент истины и финал могучего исторического процесса. Базируется это не на национальном самосознании, как принято считать, а значительно глубже. Гражданину Украины, вне зависимости от национальности, внушили, что он (в 1991 году) наконец-то получил СВОЕ государство. До этого он якобы не имел государства, а тут он его обрел. То есть украинец только в 1991 году получил свой дом, пригодную систему для жизни и вообще возможность существовать, а до этого его существование как бы не считалось.
То есть в голову гражданину Украины внесли страх потерять страну, личность и смысл своего существования любыми уступками «бывшим поработителям из Москвы». Страх этот стоит значительно глубже национальной идентичности, это страх управляться кем-то извне, не быть личностью, быть объектом манипуляции. Поэтому этот социальный страх совершенно не зависит от национальной принадлежности гражданина Украины. Там нет сегодня русских и украинцев, а есть те, кто боится России, и те, кого эти страхи не взяли. Стоит ли говорить, что военная операция эти страхи многократно усилила.
Как в России, так и на Украине существует западничество, которое переродилось в пещерный антикоммунизм и русофобию. Явление это к украинской культуре и традициям не относится совершенно (как и к культуре русской), поскольку активно насаждалось извне. Просто рецепт подхода к насаждению этого явления в России и на Украине немного отличался. На самом деле отличие не такое уж и существенное, во многом напоминающее идеологию Третьего рейха по отношению к России в целом. Нацисты считали, что евреи коммунизмом прогнали немцев из руководства Россией, и, как только Германия спасет народ от коммунизма, Россия сама захочет, чтобы немцы ею руководили.
Точно так же, как и нацисты, западные идеологи начали не с критики народа, а с государственного устройства, которое, по их мнению, несправедливо, а в конечном анализе бесчеловечно. Основа манипуляции лежит в том, что сложнейший исторический процесс развития национальной истории огульно объявляется ошибкой, а народ - жертвой этой ошибки. Только в российском случае жертвой объявляется народ, а прежняя власть - безжалостным палачом, а в украинском случае палачом украинского народа объявляется народ русский, на который и сваливается ответственность за «позорное» историческое прошлое.
Как видим, в украинском случае все намного комфортнее, поскольку есть народ - виновник всех бед, который мешает правильным гражданам спокойно жить, богатеть и развиваться.
В российском варианте такого народа нет, приходится изворачиваться, источая ненависть и презрение к представителям своего, а не чужого народа. В итоге российский западник считает свой народ быдлом, а вот украинский свой народ «любит», а быдлом считает русских. Потому масса русских и русскоговорящих отказываются от своих корней. Это просто удобно, поскольку русофобия позволяет вписаться в западный мир, который объявлен раем и целью политического развития страны.
Кстати, что для украинских бандеровцев, что для российских либералов «тупой и несвободный» русский народ служит препятствием на пути в либеральный рай и вполне может быть принесен в жертву этому пути. Естественно, что в стране, где такую пропаганду крутили в три раза дольше, чем в Третьем рейхе, не стоит ожидать обнимашек.
Как и в русском варианте либерализма, современная бандеровщина опирается не на народные корни и традиции, а на фанатичную веру в Запад, что сродни комплексу национальной неполноценности. А чтобы обыватель не догадался, национальной неполноценностью объявляют верность историческим корням, особенно корням, соединяющим русский и украинский народы. Ведь если русский народ объявлен извечным палачом народа украинского, то цепляться за их общие корни может только психически больной, в лучшем случае весьма недалекий человек.
Современная бандеровщина стоит на том, что раз деньги, технологии, удобства и развлечения идут от Запада, то ему и надо поклоняться, как идолу, а неверных, сомневающихся и отступников от этой веры нужно уничтожать.
Глубинные социологические исследования выявили, что электорат условно патриотических партий отличался политическим романтизмом и легковерием, а условно пророссийских – здоровым скептицизмом и прагматизмом. То есть те, кого называли пророссийским электоратом, вовсе не были пророссийскими, это были прагматики, которые, несмотря на усиленную пропаганду, видели, что слепое поклонение Западу не ведет ни к политическому, ни к экономическому, ни к культурному успеху.
Таким образом, украинское общество состоит из людей, фанатично верующих в Запад, и «раскольников-староверов», которые не разделяют религиозных чувств лояльных граждан и предпочитают жить своим умом. Современная украинская бандеровщина имеет все черты религии, сектантства и религиозного фанатизма, и она не остановится ни перед миллионами человеческих жертв, ни перед угрозой уничтожения своего народа и страны.
Смерть народа как религиозный экстаз
Важно понимать, что жрецов этой религии не только не останавливают человеческие жертвы, но и, наоборот, кровь и страдания подпитывают религиозный экстаз и сакральные чувства. Угроза массового уничтожения Украины приводит жрецов бандеровщины в восторг, поскольку полностью подтверждает мрачные пророчества о сатанинской России, которая хочет уничтожить Украину. Украина тогда представляется жертвой, которой ее народ платит за право считаться Европой, то есть быть собой, выполнить свое предназначение, после чего путь окончен и можно вообще не существовать.
Правда, украинское сибаритство смотрит на этот процесс значительно витальнее. После победы над сатанинской Россией сама Европа поменяется с Украиной местами, и уже не Украина будет молиться на Европу, а Европа на Украину, которая выстояла в нечеловеческих условиях в борьбе с орками и сатанистами. То есть любая бутылка со смесью, любой камень, вообще сопротивление преподносится делом богоугодным и прославляющим Украину в веках и поколениях. При этом каждый убитый и плененный солдат, каждый захваченный и уничтоженный танк будет многократно растиражирован в СМИ и соцсетях, что создаст ощущение подавляющей победы и героического сопротивления.
Но что же остается скептикам, которых на Украине было немало? Операция российских войск была для них совершенной неожиданностью, поскольку абстрактные понятия «демилитаризация» и «денацификация» на такой образ мыслей не работает совершенно. Прагматикам нужен четкий план на анализ, а таковой им представлен не был. Зато они реально ощущают ущерб, нанесенный войсками, опасность себе лично и масштабы гуманитарной катастрофы. Все это вводит самых серьезных сторонников мирных отношений с Россией в стопор. При этом сектанты бандеровщины в действиях России усматривают свою правоту и материализацию своих пророчеств, а потому часть прагматиков приобщаются к бандеровской вере.
То есть бывший сторонник условно пророссийского лагеря поставлен перед выбором: либо он пассивно погибает в этой катастрофе, либо берет в руки оружие и идет защищать свою страну. В обоих случаях механизм борьбы с ненавистной властью и бандеровцами для граждан Украины практически отсутствует.
Проблема совершенно не в национальности. Для россиянина нет выбора между Украиной и Россией, он, как правило, выберет Россию и Путина. Но как украинцу выбрать Россию и Путина, если у него с 1991 года есть своя страна? Для этого нужно предать сначала ее, а как порядочный человек ее предаст, если страна находится в состоянии катастрофы?
Россия предложила лояльным к себе гражданам посидеть дома и подождать, пока все закончится. То есть предложила пассивную позицию. Украина предложила своим гражданам активную позицию. Вот и имеем активную фанатичную позицию против пассивной и прагматичной.
Наказать не душевнобольных, а операторов психоза
Вопрос, на кого будет опираться Россия на украинских территориях, стоит очень остро. С учетом уже пройденного за 30 лет независимости пути, стратегия сделать из граждан Украины россиян обречена на провал. И проблема вовсе не в национальной идентичности. Для победы в психологической войне Россия должна вернуть Украину ее гражданам, а не забрать ее. И это должно произойти не только фактически, но и в достаточно искаженном сознании большинства украинцев.
Основной посыл современной бандеровщины состоит в том, что украинское государство - свое, а российское - чужое и враждебное. Что есть доблестные украинцы и их вечные враги русские. В такой идеологии построить государство, конечно, нельзя, но его никто и не строил. Задача была построить систему, которая выкидывала бы Россию из списка цивилизованных стран, объявляла ее врагом, и эта задача выполняется весьма эффективно. Украина играет роль шпаны, которая провоцирует гражданина, а потом за нее «заступаются» громилы и под предлогом защиты осуществляют грабеж.
Для победы в психологической войне тезис о враждебной России необходимо сломать. Для этого недостаточно просто обличать двуличность украинской власти, но и дать в социально-психологическом плане украинцам образ своего государства. А это серьезная работа, времени на которую остается все меньше. Но если эта работа не будет проделана, то Запад, который стоит за бандеровщиной, постарается внушить народам уже в самой России, что РФ - не их государство.
На Украине Россия сталкивается с операторами и жертвами психологического оружия. И тут, во-первых, важно отделить одних от других, а во-вторых, первых наказать, а вторых вылечить (и при этом не перепутать). Наказание душевнобольных, а мы имеем дело с уникальным случаем массового психоза, совершенно негуманно и неэффективно. А вот наказание тех, кто довел массу людей до состояния психоза и управлял ими в своих интересах - просто необходимо.
Физическое уничтожение украинских граждан, удары по объектам в какой-то степени поддерживают современную бандеровщину и помогают ей формировать ненависть к России, причем не только на Украине, но и в Европе, в Америке. Проблема Украины не имеет исключительно военного и дипломатического решения. Необходима информационно-психологическая операция, направленная не на россиян, а непосредственно на украинцев. Система раззомбирования потом пригодится России и в Европе, и в Латинской Америке. А вот если ее не создать, то психологическое оружие могут применить к народам России.