Другой взгляд
Буквально за сутки до пресс-конференции Владимира Путина в мясной отдел гастронома в Москве, где и я отоваривался, зашла очень прилично одетая старушка. Оглядев заваленный мясом прилавок, она вежливо спросила:
– Парная телятина есть?
Получив такой же вежливый ответ, что парной телятины здесь и отродясь не бывает, старушка неожиданно взвизгнула и запричитала:
– Что творится! Опять есть нечего! До чего довели страну!
И, сокрушенно качая головой, ушла из магазина. Все – и продавцы, и покупатели – рассмеялись. Ладно, казалось, посмеялись и забыли. Но эта сценка явственно всплыла в моей памяти, когда я внимательно ознакомился с публикациями тех, кто не принял в свои души общение российского президента с представителями прессы. На первом месте, конечно, Леонид Гозман. Потряхивая седыми кудряшками на украинском ТВ, а затем появившись и в наших соцсетях, он в пух и прах разнёс это событие, закончив уже банально-мрачным обобщением, что "будет хуже". Мало того, это уже цитата, сообщил, что "мы будем отставать всё дальше и безнадёжнее". От чего отставать, Лёня не определил, но вот его "мы" тревожно означает, что вместе с нами будет отставать и Гозман? Не приведи Господь…
Поразительно, что эти высказывания появились после того, как доказательно и точно были озвучены президентом показатели роста экономики, ВВП страны, укрепления армии и флота, добавлю от себя – увеличение золотого запаса, выигранная война. Вот здесь, на этой теме, оппоненты безнадёжно замолкали. Войну в Сирии мы выиграли явственно, понеся минимальные потери. Первая безоговорочная победа России в новом тысячелетии. А как молитвенно ждали поражения либералы, противники президента, да и всей России, описать трудно. Ведь любая проигранная военная кампания подобна часу "икс" для жаждущих потрясений, бунтов и революций. Вспомним гибель российских эскадр в Цусимском проливе, ставшую предтечей революции 1905 года. Вспомним и то, что российские демократы-революционеры послали поздравление с победой японскому микадо, что уже находится за гранью разума и совести. Они "поздравили" мученическую смерть тысяч русских моряков, сынов того самого народа, который они громогласно предлагали защищать.
Нет сомнения, что случись неудача в Сирии, ликующий хор под дирижерством "Гозмана и Ко" разнесся бы от Москвы до США мгновенно! Не получилось, не срослось, ведь всем понятно, что Россия обрела ту военную мощь, которая объединяет в комплексе отличную технику, новейшую науку, экономику и, главное, прекрасную выучку мужественных патриотов. Не обошлась без внимания Л. Гозмана и журналистки из "Эха Москвы" Татьяны Фельгенгауэр сама процедура пресс-конференции. Мол, "журналистикой здесь и не пахнет", "всё понятно заранее" и т. д.
Интересно, где ещё видела в мире "эхающая" от Москвы корреспондентка подобное собрание? Пресс-конференция, собравшая в основном, и это естественно, сторонников Путина, явилась логическим продолжением общения президента в телеэфире и напрямую с народом всей страны. Никто и нигде из сегодняшних мировых лидеров на это не шел. Подобные массовые встречи – фирменный политический стиль Владимира Путина. Даже при, как показалось многим в этот раз, симптомах его лёгкой простуды. Сама пресс-конференция мне представилась неким "журналистским вече", шумным и разнообразным. Да, есть в политическом обиходе "камерные", полузакрытые, пресс-конференции и интервью для строго ограниченного контингента журналистов. Есть размашистые шоу, особенно в Америке, когда не счесть числа объятиям, похлопываниям, тыканьям пальцем в толпу журналистов, ответным одобрительным гулам и панибратским крикам лидера Америки вроде "Привет, Джон!", "Как дела, Майкл!", "Как твоя дочурка, Мэри?", показывающим, как хорошо знает журналистскую братию политик, особенно – президент.
У нас другое, достаточно заметное, точнее – мирового значения – событие со своими достоинствами и, естественно, недостатками. Главный – невозможность ответить на всё, что волнует журналистов, даже в почти четырехчасовом формате. К тому же немалое место заняли те вопросы, что можно считать многословными, вторичными, нелепыми, а иной раз – провокационными и агрессивными. К ним относятся, конечно же, вопросы, касающиеся Навального и Серебренникова. Уже не один раз наш президент заявлял, что не будет вмешиваться в ход следствия. Лишь после суда он оставляет за собой право помиловать. И в ходе пресс-конференции Владимир Путин, конечно же, уклонялся от высказываний на эти темы, что, на мой взгляд, абсолютно правильно и демократично. Ведь любое проявление симпатии или неприязни главы государства к тому, кто находится под следствием, неизбежно покажется указующим сигналом для слишком послушных и ретивых правоохранителей.
Потому не был президент категоричен в оценке допинг- скандала, не стал "давить" на спортсменов, желающих все-таки выступить на Олимпиаде. Хватило сдержанности и такта.
Спектр задаваемых вопросов был необычайно широк, из-за чего логическая цепочка ответов иногда как бы рвалась. Возможно, при подобных собраниях надо сузить круг вопросов, небольшой ряд тем обозначить заранее. В данном случае часть важных социальных проблем не влезла в формат пресс-конференции. Не возьму взять на себя право давать "мудрые" советы, окружение президента достаточно профессионально и компетентно, тем более что советчиков, конечно же, после события хоть "пруд пруди". Тот же Гозман уже успел посоветовать проводить борьбу с коррупцией ротацией офицеров, то есть лишить эту борьбу последовательности и профессионализма, другие аналитики требуют ввести жесточайшие меры, вплоть до расстрела на месте, к любым нарушениям, даже просто похожим на взятку – гонорары, подарки, шашлыки и пикники. Но политика "раззудись плечо, размахнись рука" нынешним президентом отторгается начисто.
Возмущение Танечки с трудной фамилией вызвало и то, что многие в зале пытались "зашикать" агрессивное и явно провокационное выступление украинского корреспондента Романа Цимбалюка. Никому из оппозиционеров не пришло в голову, что представителю почти воюющей против нас страны спокойно дали слово в Кремле, позволили беспрепятственно говорить на самые острые темы в стане российских журналистов. Не заметили они, что ясные, спокойные и уверенные ответы Путина просто поставили Цимбалюка на место, заметно смутили его. А "шиканье", неодобрительный ропот были малой долей того, что до сих пор звучит в адрес наших представителей прессы на Украине. И не только звучит, но и воплощается в убийства и похищения. Это никак не попадает в поле внимания заядлых и неугомонных критиканов, не замечается ими. Но вот заметил и запомнил Гозман вопрос польского журналиста о передаче польской стороне обломков разбившегося самолёта президента Качинского. И тут же, в своей оценке прошедшей пресс-конференции, сообщил, что "впервые заставило меня задуматься, а может, что-то нечисто с той катастрофой?". Озарило сразу. Ведь у него появился, хоть и ничтожный, шансик зацепиться и за обломки польского самолета в своей вечной возне против России.
Напрягло политика и то, что президент не доложил, что будет делать в ближайшие шесть лет, что его не устраивает и т. д. Снова приходится вразумлять неистовых оппонентов, что это было не предвыборное собрание с оглашением программы, которая окончательно не сформирована ещё ни у Путина, ни у кого из других претендентов на пост президента Российской Федерации. Даже у Ксении Собчак, также благополучно побывавшей на пресс-конференции своего конкурента в предвыборной гонке. Тоже редкий прецедент.
Так от чего же так "грустно было смотреть на подавляющее большинство тех, кто сидит на месте журналистов" – мрачно, как всегда, вопрошает Гозман? Конечно, это понятно, ему грустно и стыдно видеть, что у Путина мощнейшая поддержка, грустно и противно сознавать, что оказался в ничтожном меньшинстве, что не пригласили что-то сказать, проявиться, громыхнуть на весь мировой телеэфир.
"Грустно и противно" русофобам всех мастей, раздраженным хулителям жизни страны, что россияне приветствуют окрепшие армию и флот, гордятся ими. "Грустно и противно", что широко осваивается Арктика, обуздана инфляция, что собрали уникальный урожай, что не задавили Россию санкции! И очень обидно русофобам, что им приходится старательно искать гнусное и противное в жизни страны всеми средствами, ковыряться в любой наваленной политико-экономической куче, пытаясь найти ту старушачью "парную телятину", которой отродясь там и не было, но при отсутствии которой так легко протестовать.