Жизнь после "Минска"
12 февраля 2015 года в Минске были подписаны вторые по счету соглашения о мире на Донбассе. Сегодня их не критикует, наверное, только ленивый. Обычно критики указывают, что это был навязанный компромисс, что ни одна из сторон не осталась удовлетворенной, а значит, мир этот недолговечен. Украинские радикалы, которым Порошенко представлял "Минск" как несомненную "перемогу" (ведь Донбасс юридически остается в составе Украины), лишь недавно узнали, что, оказывается, у Украины по "минским договоренностям" есть какие-то обязанности. Причем обязанности, мало похожие на "перемогу", зато сильно похожие на "зраду".
"Минск" давно стал поводом для яростной критики Порошенко. Неудивительно, что тому даже под нажимом Запада не удается найти необходимую поддержку хотя бы в парламенте. Ополченцы также часто критикуют "Минск", называя его не иначе как "минским сговором", отнявшим у них победу над хунтой. По сути, сегодня "минские соглашения" даже не начали выполняться. Режим прекращения огня периодически нарушается украинскими силовиками, отведенная техника постоянно исчезает из мест дислокации и неведомым образом возвращается на линию разграничения. Глядя на все это, кажется, что "Минск" — это действительно путь в тупик, появляются сомнения, а нужен ли он вообще сейчас и нужен ли был тогда?
"Альтернативы "Минску" нет!" — говорили тогда и говорят сегодня все мировые лидеры, участвующие в процессе урегулирования украинского конфликта. Проблема "Минска" в том, что при всех его недостатках, которых очень много, при всей его невыполнимости, альтернатива ему только одна — война! И с тем, что "Минск" год назад прекратил ее, во всяком случае в ее горячем виде, никто не будет спорить.
Я помню конец января в Донецке — это был настоящий ад. Город ежечасно содрогался от взрывов. Живя в центре города, мне периодически приходилось бегать в подвал, благо он был прямо у меня в подъезде. Помню, в одну ночь спускались раз шесть или семь. Днем еще было относительно тихо, но с наступлением темноты начиналось. Я помню, выходил вечером в магазин, до которого нужно было идти минут 10-15, и не был уверен, что вернусь. Дончане тогда рассказывали мне, что всегда берут с собой паспорт — не потому, что постоянно проверяют документы, а для того, чтобы проще было потом опознать…
В то время как жители города предпочитали по возможности не выходить лишний раз на улицу, я по работе проводил там почти все время. Я помню эти безлюдные улицы, чем ближе к зоне боевых действий, тем меньше на них было людей. Киевский проспект, Путиловка. Зона. Редкие огни в квартирах немногих оставшихся жителей, которым некуда было деваться. Шоссе, ведущее в аэропорт, заваленное горами мусора, оборванные троллейбусные провода, перевернутые сожженные машины, взорванный Путиловский мост, дома с разной степенью повреждения: кое-где словно сняли кожу щипцами, а кое-где просто рубанули топором, вырвав кусок мяса, собачьи трупы, ополченцы, греющиеся у костров в металлических бочках во дворах… Поселок Октябрьский, ежедневно засыпаемый тоннами металла, улица Стратонавтов, засыпанная осколками разной формы и размеров, — идешь в них буквально по щиколотку. Здесь был частный сектор, а теперь нет практически ни одного целого дома. Здесь практически никто не живет уже, кроме нескольких немощных стариков. Канонаду минометов и пулеметов разбавляет лишь дикий надрывный вой животных, оставшихся без хозяев.
Я помню Горловку, где жизнь полностью замирала после обеда, где дороги были усеяны воронками, из которых торчали трубки с оперением — снаряды от "ГРАДа". Искореженные автобусные остановки, куда угодили снаряды, убив всех, кто там находился. Как раз в тот день, когда я уезжал, в Донецке снаряд прилетел в остановку на Боссе. Тогда украинские ДРГ в огромном количестве проникали в города. Только в Донецке в 2015 году были задержаны 200 ДРГ, большая часть из них — в тот страшный январь. Диверсанты разъезжали по окраинам на машинах социальных служб, лупили из минометов по городу.
После "Минска", не считая времени, которое потребовалось на завершение дебальцевской операции, всего этого не было. Нет, обстрелы продолжались, конечно, с переменной интенсивностью. Через полгода после подписания соглашений чуть было даже не нависла угроза возобновления военных действий, когда Киев собрал на Донбассе внушительную наступательную группировку и лидерам Германии и Франции пришлось вызывать на ковер Порошенко, популярно объясняя ему последствия необдуманных поступков. Помню, в это время я тоже был в Донецке и несколько ночей подряд подолгу не мог уснуть, вслушиваясь в далекие раскаты, ожидая, что вот-вот начнется. Но нет. Это был не январь 2015-го. Того ада уже не было. Донбасс уже полгода жил мирной жизнью.
Конечно, все еще гибли люди от пуль и снарядов, еще больше подрывались на минах и растяжках, но все равно не в таком количестве, как до "Минска". Города Донбасса хоть и не полной грудью, робко и боязливо, но вздохнули с облегчением. Даже многострадальная Горловка, которую я буквально не узнал, когда приехал в марте, — так она была не похожа на тот город смерти, который я увидел полтора месяца назад.
Я помню Дебальцево, которое буквально на моих глазах поднималось из руин подобно эпическому фениксу. Я приехал туда в самом начале марта спустя пару недель после освобождения города и увидел второй Грозный. Города почти не было. Отступая, "укропы" расстреливали Дебальцево и окрестности из всех стволов, словно хотели израсходовать отяжеляющий бегство боекомплект или создать на будущее максимум проблем ополченцам при восстановлении города. Но еще я своими глазами видел то, о чем украинские СМИ писали заголовки, над которыми смеялся весь рунет: "террористы" меньше чем за две недели восстановили практически полностью уничтоженный железнодорожный узел. На моих глазах "террористы" восстанавливали разрушенные дома, школы, больницы, детские сады, а местные жители словно вышли на огромный субботник: всем городом разбирали завалы, помогали налаживать мирный быт. Начинался март, в воздухе был разлит неповторимый аромат весны, и казалось, что вместе с природой оживают надежды людей, которые голосовали на референдуме 11 мая 2014 года за новую жизнь. Им слишком дорого пришлось заплатить за нее. Но они ее заслужили.
Так что всем критикам "Минска" стоит понять одно: да, он не привел к решению украинского конфликта (я вообще сомневаюсь, что сегодня — а тем более тогда — было возможно какое-либо решение, во всяком случае — более или менее прочное), но он спас тысячи жизней. И дал ту необходимую передышку, в которой люди нуждались для того, чтобы начать жить, а не выживать. А еще он дал надежду.
Но передышка эта нужна была не только для того, чтобы мирные жители снова начали жить как люди, а не как крысы, постоянно прячущиеся по подвалам. Чтобы они снова стали радоваться жизни, ходить по магазинам, концертным залам, театрам, библиотекам (в Луганске вон недавно открылся цирк, разрушенный в самом начале войны) Она нужна была для того, чтобы в Донбассе возникла и окрепла новая государственность. Парадокс, но "Минск", который юридически возвращал Донбасс в состав Украины с достаточно мутным статусом, называемым смешным словом "ОРДИЛО" и с неопределенными правами, этот же "Минск" позволил народным республикам практически полностью порвать с Украиной, выстроив собственную идентичность практически на пустом месте.
Я по роду занятий давно и с интересом наблюдаю за подобными вещами. Создание новейших государств, непризнанные республики — это мое хобби. И мне было особенно интересно наблюдать за становлением ДНР и ЛНР в режиме реального времени. Не читать в исторических учебниках, не изучать по статьям в интернете, не смотреть репортажи по телевизору, а наблюдать с собственными глазами, общаться с людьми, отслеживать их настроения.
Все это я вижу в Новороссии, что бы ни говорили сторонники теории "слива" и прочие караул-патриоты. Пока политики Европы, Америки и России пытаются договориться о том, как и когда Украина будет создавать условия для реинтеграции Донбасса, Донбасс продолжает обрывать последние ниточки, связывающие его с Незалэжной.
В первую очередь, это, конечно, валюта. Украинская гривна вот уже полгода как окончательно исчезла из оборота. Нет, конечно, вам еще могут дать сдачу гривневой мелочью. Но если вы попробуете расплатиться крупной суммой в гривнах, на вас посмотрят как на шпиона. И могут даже доложить куда следует. Совсем недавно бдительность продавцов магазина в Донецке помогла поймать диверсантов, которые то ли не в курсе были, что в ДНР давно в ходу рубли, то ли посчитали, что, авось, проканает. Взяли. Помимо крупной суммы в гривнах, нашли оружие и "укропские" документы. Вот такой вот детективчик.
Гривневая масса была практически полностью вымыта из республик буквально за несколько месяцев. И этому очень поспособствовала сама Украина своей экономической блокадой Донбасса. Перестали работать банки, люди не смогли получать зарплаты и пенсии. Фактическое перекрытие границы между народными республиками и территорией, контролируемой Киевом, привело к тому, что перестали завозиться товары с Украины. Это прежде всего продукты. Вернее, завезти, конечно, можно, я мог бы даже озвучить любопытному читателю сумму, которую приходилось оставлять на блокпостах. Если не вдаваться в детали, оказалось дешевле возить товар из России, хотя и тут оказалось, что есть куча подводных камней: российские фирмы не очень охотно шли на сотрудничество с непризнанными республиками, возникало много проблем с оформлением документов. Но все же это было и дешевле, и безопаснее, и бизнес достаточно быстро переориентировался на Россию, практически вытеснив украинские продукты, и не только с прилавков донбасских магазинов. Нет торговли с Украиной — нет гривны.
Прекратилась и торговля углем с Украиной. Государство ввело запрет и прижало всех тех мелких князьков, которые продолжали делать деньги, фактически спонсируя агрессора. Государство вообще навело порядок, окончательно утвердив за собой монополию на насилие. Недавно пришло сообщение, что в ДНР вынесен первый смертный приговор. Наверное, не самое лучшее достижение, но это говорит о том, что в республиках заработали суды, заработал Уголовный кодекс. Теперь многочисленные сидельцы многочисленных подвалов получат возможность быть судимыми государством, а не полевыми командирами по закону военного времени.
Государство смогло превратить ополчение в полноценную армию, и все это тоже происходило на моих глазах, так как я регулярно общаюсь с военными и сам нахожусь на передовой. И тут все тоже было не так гладко, как хотелось бы. Фактически прекратили свое существование многие подразделения, овеянные воинской славой: "Кальмиус", "Пятнашка", в стадии переформатирования находится легендарная бригада "Призрак". Для многих ополченцев закончилась романтика, многие из них, особенно добровольцы из России, привыкшие к вольнице, не пожелали подписывать контракт и продолжать службу в вооруженных силах республики. Кое-где и вовсе пришлось насильно разоружать не желающих подчиняться, не обошлось и без жертв. Но что поделать, конфетно-букетный период рано или поздно заканчивается. ДНР и ЛНР сегодня — полноценные государства с полноценными армиями, полицией, спецслужбами. Героические времена ополчения уходят в прошлое.
Не все так гладко и с обещаниями борьбы с олигархами. Республики по-прежнему вынуждены мириться с существованием на их территории бизнес-империи Ахметова и "кровопийц" рангом пониже — они дают тысячи рабочих мест. Но постепенно продолжается национализация принадлежащего сбежавшим на Украину представителям мелкого и среднего бизнеса: рынки, шахты, бензоколонки, магазины, о чем рапортуют биллборды в городах ДНР. Возрождаются, хоть и медленно, после длительного простоя и крупные заводы. Так, летом прошлого года заработал алчевский промышленный гигант — металлургический комбинат, дающий работу большей половине населения города. Пусть пока не на полную мощность, но впервые с начала войны.
Кстати, борьба с олигархами все же ведется. Так, осенью был нанесен серьезный удар по мошенническим схемам любимчика Януковича, "младоолигарха" Курченко, из-за деятельности которого в республиках были серьезнейшие проблемы с топливом. Не получилось у Курченко подмять под себя энергетически сектор Донбасса — выкинули его бизнес из республик. И сразу появился бензин по приемлемым ценам. И в борьбе с мошенниками и коррупционерами Донбасс давно обогнал Украину — достаточно почитать новости из республик, постоянно повествующие о раскрытии очередного чиновничьего преступления.
Топливо. Кстати, в Донбассе с началом войны беда — с Украины его не завозят, а то, что везут белые КамАЗы, — это все исключительно для социальных нужд. На границе поборы, чем пользуются спекулянты, вот и приходится заправщикам взвинчивать цены на несколько порядков выше, чем на Украине или в России. Но и тут государство дало понять, что игры в анархию кончились, заставив снизить цены. Конечно, они все еще выше, чем в соседней Ростовской области, куда жители приграничных населенных пунктов по-прежнему ездят заправляться, но уже не такие заоблачные, как год назад.
Что бы там ни рассказывали украинские пропагандисты, о том, что в Донбассе чуть ли не голод, это неправда. В магазинах есть все. Другое дело, что цены, конечно, уже приближаются к московским, и далеко не все могут позволить себе полноценную продуктовую корзину. Но, к слову, чья бы корова мычала — на Украине ситуация не лучше, зато ухудшается все стремительнее. Да, это большая проблема, над которой власти ДНР и ЛНР все еще ломают голову. Но именно после "Минска" государство начало платить людям пенсии — впервые с начала войны. Немного, но что-то. Появились новые рабочие места. Что еще выгодно отличает республики Донбасса от Украины — это очень дешевая коммуналка. Реально копеечная. В то время как на Украине тарифы продолжают расти вверх, и уже сегодня порой одинокой бабушке приходится отдавать почти всю пенсию только за один газ. И стоимость проезда на общественном транспорте у неместных вызывает жгучую ностальгию по советским временам.
Есть проблемы и в жилищно-коммунальном обеспечении. Многие населенные пункты до сих пор зависят от Украины по электричеству, воде, что, естественно, дает "укропам" лишнюю возможность терроризировать жителей Донбасса. Бывают и диверсии. Так, в новогодние праздники, в морозы, оставили без отопления трехсоттысячную Макеевку. В Алчевске воду подают раз в три дня по утрам в течение нескольких часов. Похожая картина наблюдается и в некоторых районах Луганска.
Но, несмотря на все трудности, люди продолжают возвращаться. Кто-то просто не нашел себя в Россию, куда уезжал в разгар боевых действий. Но большинство потому, что здесь их дома. Я наблюдал этот контраст. По сравнению с январем прошлого года уже в марте — по количеству зажженных окон по вечерам. Я видел вереницы машин на границе, нагруженных скарбом и домашней утварью, люди возвращались с детьми. Я сравниваю тот же Донецк января прошлого года и января этого. Небо и земля. Конечно, до достижения довоенного количества населения в более чем миллион человек еще далеко, хотя, может быть, и не очень — тысяч семьсот-восемьсот, по оценкам опрошенных мною горожан, в городе есть.
Впрочем, возвращаются не только те, кто выехал от войны в Россию, но и те, кто сбежал на Украину по идейным соображениям. Не знаю, насколько деструктивным окажется их присутствие в республиках, но всем следует понимать, что назад пути нет. Украина сама отделила Донбасс глубокой пропастью, заполненной кровью. Некогда пусть и непрочное, но все же общее гуманитарное пространство уничтожено. Несмотря на наличие двух государственных языков, украинского в Донбассе практически не услышишь. Современные дети Донбасса наконец получили возможность учиться исключительно на своем родном языке и изучать правильную историю, где Бандера — уже не герой Украины, а фашист и преступник, а советские солдаты — освободители, а не оккупанты.
В городах Донбасса восстанавливаются школы, студенты получают дипломы российского образца. В прошлом году появились паспорта ЛНР, а в этом появятся паспорта ДНР. Новорожденным уже давно дают свидетельства о рождении образца республик. С ними, впрочем, могут возникнуть проблемы при пересечении российской границы, но зачастую пограничники просто закрывают на это глаза. Пройдет еще какое-то время, и жители Донбасса смогут спокойно въезжать в Россию по своим паспортам и на машинах со своими номерами, как это было с теми же абхазами, пока им не дали российские документы. Не все сразу…
Конечно, перед молодыми государствами стоит много проблем. Очень много. Не хватает денег, даже несмотря на помощь России, не хватает специалистов. Нет общей стратегии развития. Еще больше вопросов вызывает проблема освобождения оккупированных территорий, тем более что многие ополченцы родом оттуда и тоже хотели бы вернуться домой. Все это — следствие неопределенности, которую заложил "Минск". Но, повторюсь, все тот же "Минск" создал современные ДНР и ЛНР со всеми атрибутами государства, которые уже никогда не будут никакими "ОРДИЛО". С Украиной тут готовы сосуществовать разве что на правах конфедерации и то только после ее полной денацификации…
Покидаю Донбасс я традиционно через погранпункт Изварино. По дороге заезжаю в Хрящеватое и Новосветловку, которые еще год назад напоминали местами Хатынь: многие дома были сожжены, на улицах были разбросаны огрызки бронетехники. Сейчас эти места практически не узнать. Постоянно работает строительная техника, строится новое муниципальное жилье, полностью восстановлена школа и больница. Там, где у государства еще не дошли руки, люди своими силами восстанавливают свои дома, заделывают пробоины, латают крыши. Все это стало возможным благодаря тому, что уже почти год нет войны.
Конечно, это неверная фраза. Меня не поймут те мои товарищи, которые весь этот год провели в окопах, ежедневно рискуя жизнью. Для них война продолжается и будет продолжаться до тех пор, пока не будет освобождена как минимум та территория, жители которой проголосовали за объединение с Россией в марте 2014-го. Но теперь у них есть крепкий и надежный тыл. Их собственные, пусть непризнанные, но государства — Донецкая и Луганская Народные Республики. Государства молодые, но доказавшие свое право на существование, научившиеся выживать и способные не только воевать, но и строить новую мирную жизнь.