О бедном фашисте замолвили слово

Свершилось невероятное: российский старшеклассник, правнук фронтовика, назвал с трибуны бундестага гитлеровских солдат "невинно погибшими".

Для ветеранов Великой Отечественной войны слова этого мальчишки словно пощечина, словно плевок в душу. Вдумайтесь: русский мальчишка жалеет захватчиков, переживает, что они испытывали "невероятные трудности"! Я не виню Колю Десятниченко, он всего лишь ребенок. Но у него, похоже, очень плохие учителя. Попытки реабилитировать врага не новы, но прежде нечестные политики пытались делать это сами. Теперь они поступают подлее: сеют семена лжи в умах наших детей.

Много шума наделал прошедший недавно конкурс "Человек в Истории. Россия — ХХ век", организаторы которого, поддерживаемые структурами миллиардера Михаила Прохорова, навязывали школьникам свою идею о переосмыслении Великой Отечественной войны. Лекала предлагались старые: уравнять Сталина с Гитлером, признать Советский Союз агрессором, а нацистов — борцами против большевизма.

Гранты, поездки за границу сыграли роль сладкой приманки (ну как не вспомнить тут Плохиша из сказки Гайдара, продавшего Родину за печенье и варенье), в том конкурсе приняли участие тысячи школьников.

"Устами младенца глаголет истина" — этой пословицей пытаются прикрыть свои подлые цели политики, совращающие российских детей. Коля из Нового Уренгоя и его друзья пока еще не понимают, что пляшут под чужую дудку, что даже слова, которые они произносили в бундестаге, чужие.

На видеозаписи выступления видно, что русские дети читают текст по бумажке, заметно, как пожилые немцы неоднозначно реагируют на слова о "невинно погибших". Они удивлены, ведь даже у послевоенных поколений граждан Германии жив комплекс вины за злодеяния, которые были совершены в оккупированных Гитлером странах!

Простить, но не забыть!

Я помню немецкого автогонщика Юргена Баумгартена, сына солдата вермахта, который в девяностые годы привозил в Россию фуры с благотворительной помощью.

"Мне никогда не расплатиться за грехи отца", — признался мне Юрген. — "Он не был нацистом, но верно служил Гитлеру".

Вместе с Юргеном мы выгружали из его машины ящики с медикаментами, одеждой, продуктами. А потом пили водку, не чокаясь, поминая всех, кто погиб на войне.

"Прости нас, Россия!" — говорил Юрген. И обещал: "Я скоро приеду опять!"

И он возвращался, каждый раз с многотонным грузом подарков для детских домов и больниц. И каждый раз, уезжая, повторял: "Прощайте!"

Добрый Юрген, он знал, что простить немцев тем, кто пережил войну, совсем не просто. Моя мама, выжившая в оккупацию на Киевщине, до сих пор не может смотреть фильмы про войну. Но она помнит не только карателей-эсэсовцев, от которых пряталась в овраге, прикрывая голову от пуль подушкой. Моя мама рассказала мне о старом немецком солдате-обознике, который поделился с ней хлебом и шоколадом. За него она молится до сих пор: тот немец спас всю ее семью, предупредив об облаве.

Простить не значит забыть. Мы должны крепко помнить и добро, и зло.

Лекарство от наглости

Мне повезло: я лично, а не по книжкам знал тех советских солдат, которые доставили фашистам эти самые невероятные трудности, про которые в бундестаге говорил мальчик Коля. В моем шкафу до сих пор стоит книга "Брестская крепость", которую подарил мне легендарный майор Гаврилов, возглавлявший ее оборону. Трясущимися от контузии руками он написал: "Григорию на память — помни, как мы сражались за Родину!"

Брестская крепость стала символом мужества и стойкости советских солдат. Самой "невероятной трудностью" для захватчиков стала храбрость воинов Красной армии. Мой дядя, фронтовик Дмитрий Ширай, рассказывал мне, что поначалу он и его однополчане даже не воспринимали немецких солдат как врагов, считали, что это рабочие и крестьяне, обманутые Гитлером. А эти "обманутые" исправно посылали в Германию посылки с награбленным в России добром. Они воевали не за идею — за обещанные Гитлером поместья, за сытую и богатую жизнь.

Тот немецкий ефрейтор, про которого говорил в бундестаге школьник из Нового Уренгоя, наверняка тоже верил, что для Германии пространства на Востоке жизненно необходимы. Вышло так, что свою долю земли он все-таки получил в братской могиле рядом с лагерем военнопленных в Челябинской области. И считать его невинной жертвой вряд ли возможно. Всякий враг, напавший на Россию, заслуживает смерти. Так было всегда: на Руси били и орды Батыя, и армии Наполеона. И если тот ефрейтор не хотел воевать, то мог бы сдаться в плен не под Сталинградом, а под Киевом или под Минском. Проверено веками: у всех врагов прояснение в мозгах наступает именно тогда, когда русская дубина — лучшее лекарство от наглости — опустится им на головы со всей силы!

Кому было тяжелее

Почти два миллиона советских воинов из пяти миллионов попавших в плен были замучены в лагерях нацистами — это официальная цифра, которую подсчитали в Германии. Среди них был и дед Мурата Шевацука, моего знакомого из Адыгеи. Внук отыскал в архивах его учетную карточку.

"На ней значилось, что Якуб Шевацук попал в плен 5 июня 1942 года под Ростовом", — рассказал мне Мурат. — "Потом содержался в шталаге N 334, это у города Белая Церковь Киевской области. Написал в архивы России и Украины, но мне ответили, что других сведений нет. Тогда отправил запрос в Германию. Немцы откликнулись, и я получил копию другой карточки, на которой значилось, что рядовой Якуб Ереджибович Шевацук был переведен в шталаг N 365, там значился как инвалид и умер 22 апреля 1943 года от истощения".

Шталаг N 365, в котором погиб рядовой Шевацук, располагался на Украине во Владимире-Волынском. Это жуткое место — за годы войны нацисты замучили тут более 56 тысяч военнопленных.

Один из узников шталага N 365, которому посчастливилось дожить до Победы, в своих воспоминаниях описал условия содержания в неволе:

"Голод был такой, что мы съели всю траву в лагере, ремни, кости, рога, копыта, ободрали кору с деревьев и листья, съели сено, сапоги, предварительно поджарив их. А кормили нас так: утром "хлеб" — просо с опилками по 100—150 граммов и обед — 1 литр "баланды" — вода и отруби. В течение полугода не было бани, миллионы вшей заедали нас, разразился тиф, помощи больным не было никакой, их просто стаскивали в полуподвальное помещение и там вповалку на полу, в грязи умирали советские люди".

Мурат не прекратил поиски после того, как нашел могилу своего деда. Он собрал в альбомы карточки сотен пленных, издал их, отыскал их родных.

"Погибшие в неволе советские солдаты тоже должны вернуться в родные края", — считает он. — "Это дань памяти неизвестным героям войны, мы должны освободить их из самого страшного плена, из плена забвения!"

Немецкие пленные тоже умирали в неволе, но смертность у них была намного ниже, чем среди советских военнопленных. Хорошо, что школьники из Нового Уренгоя помогли найти родных не вернувшегося с войны немецкого ефрейтора, но мне по душе то дело, которое делает Мурат. Жаль, что рядом с ним пока нет Коли Десятниченко. Но я верю, что они все-таки вместе пойдут по одному пути.