Какой там "Оскар"…
Да, "Оскар". Да, надоело. Да, до сих пор следим. Да, премия вражеская. И да, до сих пор интересно. Фильмы бывают крайне любопытными, что уж греха таить.
И да, наше постсоветское кино – это испытание не для слабонервных.
Но пока мы учимся ходить (снимать – зачеркнуто) заново, всегда можно вернуться назад лет на 60–70 и вспомнить, что мы все умели. Про человека все понимали. И вообще к искусству относились внимательно. Не ради денег делали, переводя на современный язык.
Был я недавно на показе фильма "Осенние свадьбы" в питерском Доме кино (программа Михаила Трофименкова и Марины Кронидовой "Кино про любовь"). Снял Борис Яшин, 1967 г.
Сюжет: беременная деревенская женщина ходит по учреждениям, добиваясь, чтобы ее расписали с отцом будущего ребенка, трагически погибшим от взрыва мины, оставшейся на колхозном поле со времен войны...
Как же это красиво сделано. Сколько любви, сколько одиночества, сколько полутонов, сколько всего сложного в простом и простого в сложном. Как это профессионально!
Фальшь, пошлость и кринж отсутствуют как понятия. Будто тогда всего этого не существовало.
Смотришь на эти живые и точные персонажи и думаешь: "А что, так можно было жить? Ну или хотя бы так можно было снять?!"
Ну и в очередной раз: а как можно было это даже не потерять, не продать, не слить, а просто забыть?
Забыть то, что мы умели делать кино. Не фильмы. Не клипы. А кино. Умели вытачивать алмазы, умели обрамлять кристаллы. Умели в человеческое. В литературу. В психологию.
После фильма мы дружной компанией сидели с исполнительницей главной роли Валентиной Теличкиной и говорили про кино.
И знаете, я бы мог в теории поверить тем мутным ребятам, которые рассказывают нам про то, что "совок" только в кино делал людей из людей. Только там были чистота, благородство, стать, мудрость, сложность. Но я несколько часов наблюдал за семидесятидевятилетней народной артисткой, и все вышеперечисленное спустя столько лет сохранилось в ее глазах, в речи, в манерах.
Это кино было правдой. Эти люди жили и работали в этой стране. Мы были круче, прости господи, Голливуда. Мы были тоньше европейского кино. Мы были старой Италией. Мы были прогрессивной Францией.
Мы были Россией.