Здравствуй, Алла, Новый год

Почти все заготовки съедены, напитки выпиты, а салюты выпущены, поэтому можно смело нырять в мир интриг и скандалов. А таковые имеются.

Как выяснилось, можно отказаться даже от "Иронии судьбы" в новогоднем эфире, но никак нельзя – от Аллы Борисовны Пугачевой.

Ровно год назад социальные сети, а затем и медиа изрядно освежил масштабный протест относительно всеобщего «голубого огонька». Досталось от зрительской массы и кино (под раздачу попал и едва вышедший на экраны «Викинг», и знакомый до зубовного скрежета набор комедий из «раньшей жизни»: Гайдай-Рязанов). Однако основным объектом возмущения стал эстрадный клан Примадонны, не только заполнивший эфиры, как в былые годы, но и подменивший в эти дни государственную идеологию, - именно этот тренд чуткий народ легко просек и взялся скандалить.

Для государства подобный вид протеста оказался вполне приемлемым, но вот телевизионное начальство забеспокоилось, взялось отвечать, комментировать и делать выводы. Компромисс в итоге получился не слишком убедительным: ни в чем не виновная сама по себе «Ирония судьбы» ушла только с Первого канала, а поп-шоу трансвеститов не девалось никуда, пело и плясало, и крылья дельтаплана его куда-то вдаль несли…

Тем не менее получилось не то чтобы профессиональнее и пристойнее, но скромнее, что ли. Телебоссы явно выбрали путь не революции, но эволюции, причем медленной и неправильной, строго по завету автора «Москвы-Петушков».

Тем не менее скандал – а как без него – случился.

Аллу Борисовну, представшую на сей раз лимитированно, с клипом «Я летала» (летала Пугачева в скульптурной черно-белой гамме, хотя все оставалось вокруг голубым и зеленым и блескучим), обвинили в плагиате. Даже не ее, а композитора песни Олега Влади. Но кто такой Олег Влади? Словом, осадочек остался, и довольно густой консистенции.

Оно и правда, «Я летала», даже на непредвзятый слух, практически один в один снята с песни «Придуманная любовь» Игоря Саруханова. Также думают некоторые актеры и музыканты, вступившиеся за Игоря Саруханова, который сообщил, что для него это крайне неприятный подарок на Новый год и он до сих пор находится «в трансе».

Приходится признать правоту инициатора разборки соавтора Саруханова – поэта Александра Вулыха: «Взял человек сарухановскую песню, придумал на нее новый текст, поменяли немножко тональность, и все, продал Пугачевой как свою. Нотка в нотку, даже к бабке не ходи».

Это «к бабке не ходи» звучит в пугачевском контексте весьма двусмысленно, но меня тут интересует, собственно, не сам банальный случай так называемого воровства, а природа и своеобразная эволюция явления.

Когда советская эстрада была еще искусством – пусть легким, но по-своему штучным и цельным, направленным на пробуждение в народе чувств добрых, заимствования также имели место быть, но делались не в пример аккуратнее и артистичнее.

Скажем, слывшие яркими мелодистами композиторы-песенники зачастую ловко использовали те пласты западной популярной музыки, которые массовому зрителю были не слишком доступны. И дело тут не в каком-то особом эффекте «железного занавеса», зиявшего многими просветами уже в 60-е. Просто в СССР соответствующие вкусы формировались своеобразно – нередко передовой мировой мейнстрим оставался без внимания, а какой-нибудь исполнитель второго ряда вдруг попадал у нас в кумиры и легенды. Всего один пример – среднепопулярная в Европах, не говоря о Штатах, группа хард-рока Nazareth котировалась у нас едва ли не больше, чем сверхпопулярные динозавры жанра Deep Purple и Led Zeppelin, хотя, казалось бы, где одни и где вторые…

Малоизвестными оставались у нас такие серьезные в своем поп-роковом звучании группы, как The Brouthers Four, Fleetwood Mac, Sweet, зато отечественный слушатель имел возможность познакомиться с их творчеством в немалом объеме посредством знаменитых отечественных музыкантов. Обойдемся без имен, было и было.

Тут надо добавить, что из того же западного колодца щедро черпала восточноевропейская эстрада, широко у нас звучавшая, поэтому многие идеи и гармонии доходили к нам узнаваемыми явно не с ходу, пропущенные через «братские» фильтры и примочки.

Был и другой вид опосредованных заимствований, который прямым плагиатом никак не назовешь – народно-национальные мелодии, настолько изначально богатые, что из любой можно было выкроить с десяток произведений, по принципу джазовой импровизации. Т. н. «ресторанная» песня и шансон – продукт именно данной тенденции, и неслучайно во вполне самостоятельных вещах нам слышится порой знакомый блатной переборчик.

Подобный метод щедро использовал недавно ушедший от нас композитор Владимир Шаинский. А, скажем, суперхит на все времена Юрия Шевчука «Что такое осень» в первых строках ненавязчиво демонстрирует дворовое происхождение – «Голуби летят над нашей зоной». А так и не подумаешь, да?

Громкий прошлогодний скандал между знаменитым французским музыкантом Дидьё Маруани и Филиппом Киркоровым, вскрывший массу неприятных для обоих попутных контекстов, подвел своеобразную черту под самим феноменом «драть у фирмачей». Музыкальные идеи, безусловно, носятся в воздухе, но при отсутствии даже подобия железного занавеса и наличии общего культурного рынка, прописка этих идей парадоксально становится определяющей, как в советском ЖЭКе. В общем, безоглядно воровать становится чревато – не столько в репутационном, сколько в юридическом смысле.

Другое дело – тянуть у своих. Тоже, конечно, могут быть скандалы и расследования, но в нашей эстраде продолжают действовать не законы, а мафиозные принципы: «кто сильнее, тот и автор».

Впрочем, тут есть повод и для позитивных выводов: таскать у чужих – признавать свое убогое, колониальное положение, глубокую вторичность и зависимость. Тогда как, перефразируя БГ, «возьму у своих, там, где увижу своё» как минимум признание самодостаточности собственного рынка музыкальных идей. Чем не повод для патриотизма?

Ну и последнее.

Все же понимают, что рэп-музыка (так популярная сейчас в России) вся построена на заимствованиях, это уже никого не смущает. Но мало кто помнит, как больше 10 лет назад Алла Пугачева оказалась вовлечена в международный музыкальный скандал: фрагмент из ее песни, написанной в 1978 году, «Сонет Шекспира» звучит в одной из композиций одного из самых популярных рэперов в мире – рэпера 50 Cent.

Ситуация стала достойным ответом на бесконечные уличения российских артистов в плагиате.

Та песня 50 Cent покорила не один хит-парад, понятно, что не без помощи Аллы Борисовны, поэтому после такого задела ей можно любого Саруханова простить.