2 мая. Точка невозврата

Почти все западные СМИ это проигнорировали, а те, кто обратил внимание, сообщили читателям, что там ребята сами себя подожгли.

Украинское ТВ показывало трагедию в прямом эфире, в зале хлопали.

«Инстаграм» работал на полную катушку, но никаких черных квадратиков не было.

Ни один либерал не взял свои слова назад, «Фейсбук» жил своей жизнью – своей ублюдочной жизнью.

Все жили своей жизнью.

Это не наше дело. Это не наша страна. Там всё неоднозначно. Сами виноваты.

Никто не отменил своих концертов.

Никто не сочинил антивоенных песен.

Никто из артистов не написал, что не знает, как дальше жить.

Никто не уехал.

Оксимирон, БГ, Нойз МС, Иван Дорн не поехали на Запад с плакатами «Помним», чтобы собрать денег для русских одесситов.

Зато на следующий год в центре Москвы проходил концерт, который организовывал Игорь Стрелков, и среди молодежи на нем выступили только я с рэпером Саградой. Больше никто не согласился. Какая-то мутная история. Зачем.

Анджелина Джоли сидела в Голливуде и воспитывала афроамериканских детей. Британский актер Иэн Маккеллен, он же Гендальф, не поехал искать орков. Шону Пенну не пришла мысль в голову, что было бы неплохо снять свою документалку-расследование. Камбербэтч не повесил русский флажок себе на пиджак. Шварценеггер не записывал эмоциональных видео. Эд Ширан не стал снимать клип на Украине – он еще не знал, где она находится.

Американский президент оставил это без внимания. Почти все президенты оставили это без внимания. И только один что-то записал в тетрадку.

Собчак, Шихман, Варламов, Дудь, Пивоваров, Парфенов не стали делать спецвыпуски, чтобы рассказать всем правду.

Козырев, Чичваркин, Навальный, Кац не делали по десять постов в час, мол, всё пропало.

Авен с Фридманом никому не выслали денег...

Пассионарные хипстеры не бегали по столицам с баллончиками, чтобы покрыть все стены фразой «Нет войне».

Российские молодежные паблики не треснули по швам.

Ни судов, ни расследований, ни отключения Apple Pay, ни ухода брендов, ни санкций, ни-че-го.

Все продолжили жить дальше, будто ничего не произошло.

Почти все.