Осеннее обострение убийцы полковника СК: кто отпустил пациента на волю
Это в прямом смысле — осеннее обострение. На кадрах запечатлен Сергей Григорьев — его ведут с заломанными руками мимо тела его жертвы. Чуть поодаль — орудие преступления, нож. Его нападавший сделал сам. Полковник Владислав Капустин вышел из здания Следственного комитета вообще по другому поводу, с Григорьевым знаком не был и смертельного удара не ожидал.
На вопрос, почему убил следователя, Григорьев отвечает: "Потому что вы мое заявление выкидываете. Целенаправленно! На дорогу выставляли, квартиру отобрали. Мне что, на помойке с матерью жить?"
С первых секунд общения следователям стало ясно: Григорьев имеет все признаки психического расстройства. Речь вроде бы связная, но смысл в ней отыскать очень сложно. Однако мы попытались. В Санкт-Петербурге, откуда Григорьев родом, о странностях в его поведении, сделках с недвижимостью и даже о диагнозе есть кому рассказать. А вот на видео запечатлены следы от вторжения неадекватного соседа. Григорьев бил по двери топором, после чего был задержан полицией и спецбригадой психиатров.
Мужчина оказался в психиатрической клинике. Уже после того, как он прошел лечение и вновь оказался на свободе, квартира, в которой Сергей Григорьев жил с матерью, была продана по долям. Судя по бессвязным заявлениям, именно эта сделка стала "поворотным моментом" — он решил "отомстить". Вот только кому именно, Григорьев так и не определился.
"Вину не признаю, находился в состоянии длящейся и продолжающейся самообороны", — заявил он.
Нам удалось отследить все сделки по той самой квартире, которую, по мнению Григорьева, у него якобы отобрали. В апреле 2014 года в числе владельцев жилпощади помимо матери и сына появляется некто Вячеслав Котов. Мы связались с ним, и вот что узнали о причине этой продажи.
"Сын поссорился с мамой и назло ей продал свою комнату. Он — взрослый человек, там расписаны доли, он может распоряжаться как угодно, взял и продал", — рассказал он.
И только спустя два года Григорьев начал писать жалобы — в том числе на новых владельцев квартиры.
"Приходил участковый, потому что он писал все время жалобы, я показывала документы, и к нам претензий не было. Мы ничего не покупали у этого Сергея, он свою долю продал очень давно, покупали у другого человека", — отметила покупатель квартиры Ирина Кучерносова.
Многочисленные проверки показали: сделка была "чистой". Но Григорьев, словно одержимый, продолжал писать во все инстанции. Вот на сайте того самого психоневрологического диспансера № 9, на учете в котором он состоял с 2012 года, Григорьев пишет: "Вас пырнут ножом", все остальное его "творчество" осмыслению не поддается. Сергей Григорьев, чей случай называют "резонансным", может попасть на экспертизу вот сюда, в Институт имени Сербского, ведущее учреждение судебной психиатрии страны.
Осенью дождь и слякоть не только на улице, непогода — у многих "на душе". Но при этом обострение психических расстройств и заболеваний угрожает не только здоровью конкретного человека, зачастую это угроза обществу. Однако, как показывают наши исследования данного вопроса, людям с расстройствами оказаться в спецучреждениях с решетками на окнах не так-то просто — наоборот, куда легче их покинуть.
Руководитель отдела судебно-психиатрической профилактики Оксана Макушкина рассказывает нам, как сложно соблюсти баланс — с одной стороны, закон строго защищает права самих больных. Там прописаны всего три критерия, при которых возможна так называемая недобровольная госпитализация, с другой — обозначены и совместные меры врачей и полиции по профилактике и надзору за психически нездоровыми гражданами.
"Нормой закона о психиатрической помощи является возможность обращения к участковому психиатру с заявлением о недобровольном освидетельствовании лица, которое, по мнению людей, его окружающих, родственников, каких-то сослуживцев или других лиц, угрожает им. Такого рода заявления должны содержать доказательства, иначе, понимаете, можно очень расширительно применять такого рода недобровольные виды помощи", — говорит она.
Именно таким правом и воспользовались жильцы этого дома из Нижнего Новгорода. Сосед установил мощные акустические колонки и начал транслировать… конское ржание.
На этой неделе дошло и до медосмотра, который — вот справка от врача — не выявил "существующих нарушений когнитивных функций". "Эмоционально-волевая сфера в норме", — написал медик. А сам Юрий Кондратьев написал новое объявление для "неуважаемых соседей".
"Моя задача — выселить всех или чтобы вас вынесли вперед ногами! Я уверен, что мне по закону ничего не будет!" — написал он.
В день убийства полковника Следственного комитета в Москве во Владивостоке погибла женщина — кондуктор трамвая. На конечной остановке ее ударили металлическим прутом по голове. Подозреваемого задержали. Клинический портрет поражает сходствами с московским случаем: бессвязные угрозы, вандализм, а потом — убийство.
А это — Астрахань. Мужчина, который с ножом бросается на полицейских, уже был осужден за убийство, признан невменяемым, отправлен на принудительное лечение. Но спустя шесть лет врачи отпустили его из стационара домой под наблюдение участкового психиатра. Но больной на приемы не ходил, бросил пить таблетки, и в итоге — обострение и еще одно убийство. При задержании он был ранен и позже скончался. В итоге два года за "халатность" дали врачу-психиатру больницы, где невменяемый убийца проходил лечение.
Но есть и другие факторы, влияющие на то, что пациенты психиатрических клиник довольно быстро оказываются на свободе, предоставленные, по сути, сами себе. Сокращение бюджетов и койко-мест.
"Психиатрическая медицинская помощь оплачивается за счет средств бюджета субъекта. Нашему правительству местному выгодно как можно больше сократить расходы. Речь идет и о закрытии больниц, и о сопутствующей тенденции, связанной с сокращением койко-мест круглосуточного и дневного стационаров и переводом соответствующего на амбулаторное лечение. Либо на дому, либо так же, при поликлиниках", — говорит руководитель пациентской организации "Нефро-Лига" Александр Золотарев.
Вот и в этом дворе нас встречают испуганные жители — по их словам, уже несколько лет соседка с психиатрическим диагнозом не дает никому покоя.
При этом толстенная папка с написанными жалобами, актами проверки и даже протоколами судебных заседаний так ничего не решила. Сама соседка, к которой мы наведались, свой диагноз подтверждает, но говорит, что во всем виноваты другие жильцы.
"Мое мнение, что они меня провоцируют. Да, я состою на учете, но я ничем не больная", — говорит она.
И как тут достичь перемирия или помочь при новом обострении конфликта?
"Если такой больной начинает вести себя агрессивно, если начинаются какие-то непонятные действия, то есть если попытка суицида, попытка напасть на соседей или еще что-то, то в первую очередь, надо вызывать полицию. Полицию, а не скорую. А может приехать обычная скорая, которая не имеет право по закону вязать или как-то скручивать этого человека. Потом, извините, при том, что процентов 30 бригад работают по одному и там работают вот такие маленькие девочки, она ничего не сделает. Хорошо, если успеет убежать", — заявил председатель Профсоюза фельдшеров скорой помощи Москвы Дмитрий Беляков.
Но при этом вокруг нас есть люди, страдающие не только от психических расстройств, но и от того, что помощь получить удается только "по стандарту", а хотелось бы большего. Фотограф Иван этой осенью не работает: все силы и деньги уходят на борьбу с болезнью.
"Я думаю, что если я перестану пить лекарства, то через три дня я могу превратиться в какого-нибудь страшного оборотня, ну, в общем, я заболею. Если более комфортная реабилитация, она будет стоить 500 тысяч рублей в месяц или 120 тысяч рублей в месяц. Есть практически бесплатная, где тебя сворачивают в ковер и оставляют в ковре лежать трое суток и дают какой-то куриный бульон в качестве еды, тут вопрос финансов", — рассказывает он.
Зарезавшему сотрудника Следственного комитета Сергею Григорьеву предстоит пройти психолого-психиатрическую экспертизу. Признают вменяемым — может получить пожизненный срок. В противном случае — принудительное лечение. А тут нет конкретных сроков. Теоретически это шанс вновь оказаться на свободе.