Россиянка, ставшая волонтером, рассказала об ужасах войны в Донбассе

Евдокия Шереметьева, или как она сама просит называть себя Дуня, - обычный преподаватель философии из Москвы, блогер, которая никогда в жизни до прошлой зимы не занималась благотворительностью и гуманитарной помощью и не думала, что доведется ей заниматься.

У Дуни нет никакой организации, бюджета, сотрудников, автотранспорта – только она и ее друзья, неравнодушные к судьбе народа Донбасса. Они просто арендуют машину, сами едут, привозят на место, адресно доставляют помощь: еду, лекарства, вещи.

Еда, в основном, в уходит в бомбоубежища и социальные столовые, где людей бесплатно кормят. Кроме того, волонтеры регулярно помогают домам престарелых, детским домам, интернатам, адресно по семьям. Обычно они достают списки особо нуждающихся у глав сельсоветов и сами лично все развозят.

"Помню, пошла гулять с дочкой в парк", - начинает Дуня свой рассказ. "Было не очень холодно, все было в снегу и недавно заледенело от замерзшего дождя. Вокруг стояли снежные леденцы-снеговики и ходили малыши, постоянно падающие на этом "катке". Мы шли по темному парку, и горели фонари. Дорожки с плиткой были очерчены белыми снежными прожилками".

За день до этого Дуня прочитала в Facebook сообщение одного знакомого из Луганской области про город Первомайск, про голодающих детей, про нечеловеческие условия этого города, который уже полгода решетили из тяжелой артиллерии. Он писал, что в городе нет ни одного целого дома, 70% вообще непригодны для жилья. Нет никакого перемирия и режима тишины - обстрелы каждый день. Те жители, которые остались, живут в подвалах и просто боятся оттуда выходить. Отопления нет, связи нет, света нет, воды практически нет. Самое страшное, что еды тоже нет. Ближайшая цивилизация начинается в Стаханове в 15 км. Человек был готов сам возить груз в Первомайск на своей машине из Луганска, просил распространить информацию и помочь найти того, кто готов предоставлять "гуманитарку" и привозить ее в ЛНР.

"Отрепостила и все ждала, что кто-то отзовется, чтобы передать контакты. Но никто этого не сделал. Стояла глухая и тоскливая тишина. Пост ушел в топ и вызвал тонны обсуждений, грязи и отвратительных комментариев со стороны проукраинских граждан. В тот вечер расплакалась, как дура. Не могла поверить, что можно честно писать ТАК о горе, о боле, об ужасе. В общем, разлила много соплей по непонятному поводу. Даже странно, все-таки не первый день в блогосфере".

В парке стояла глухая тишина, дочка бегала вокруг. А я думала, что в Первомайске дети не могут так. Потому что они сидят в бомбоубежище и боятся выйти на улицу. Такие же девчонки и мальчишки, как моя дочь. Рядом стояла снежная крепость и цветные фонари с подсветкой. Дочка подбежала к нему и стала закрывать рукой свет: "Мама, посмотри — у меня зеленое лицо!"
Зеленое лицо светилось от счастья, парк был словно ночная снежная Нарния, как будто мы туда попали через платяной шкаф в большом и старом доме.

Но ведь можно попробовать все сделать самой?

Сколько раз я рассказывала про Платона и Аристотеля своим студентам? Сколько было вылито воды про золотую середину Конфуция и других мудрецов? Сколько разговоров и сотрясаний воздуха. А мы? Мы что?

Сколько морализаторства и болтовни про этические принципы, смысл жизни. Да есть ли он вообще? Есть лишь этот зеленый свет и этот смех.

Дети сидят в бомбоубежище, а я лишь могу утирать сопли и рыдать, что мне пишут гадости в интернете.

"Сереж, тут подумала, как считаешь - можно ведь собрать самим еду и вещи и как-то передать?"

А дальше помню, что почти все говорили, что это же невозможно — как ты проедешь? Да зачем тебе туда соваться? Без тебя возят постоянно "гуманитарку", полно фондов. На чем поедешь? Как повезешь? Там никто просто так не передвигается! Как попасть? Что повезешь? Как соберешь? Граница! Могут убить! Там война! Ты сошла с ума?

Мне отписали все, и я всем нагло врала, что все решено, что мне все сделают, и обо всем договорилась, и все схвачено.

Не было схвачено. Машину мы взяли в аренду и наврали, что едем в Воронежскую область доставить груз. Границу мы проходили, как в бреду. Я рыдала на таможне с пачками памперсов и смесями, у погранцов ходили желваки на скулах, и они сами чуть не рыдали. Пустили, хотя на наших глазах развернули много машин.

Нашлись люди, которые стали помогать. Нашлось всё. Иногда кажется, что случилось чудо. Стали присылать деньги, лекарства, инвалидные кресла. Даже сковородки, окна, смесители и детские коляски.

Меня часто спрашивают, когда видят: "Девочка, а что вы за фонд, к кому обращаться? Девочка, а кто возит? Кто деньги дает?"

И всегда вижу, недоверие и сомнение в глазах, когда отвечаю...

"Я познакомилась с невероятными людьми. Глубокими и настоящими. Невероятными по силе духа. Потеряла многих друзей. Близких. Многие перестали со мной общаться. Вычеркнули меня из списков своего общения. Но скажу лишь одно: смысл точно есть, и знаете, мне кажется, главное, вдруг увидеть этот зеленый свет и поймать его за хвост".

Помимо Первомайска, Дуня и ее друзья привозили помощь в Хрящеватое, Металлист, Фабричное, Георгиевку, Чернухино, Ровеньки, Красный Луч. География постоянно ширится. Помогали благотворительному фонду Стаханова "Ты не один" лекарствами. Не раз бывали в краснодонском интернате для детей с ограниченным возможностями. Помогали разным домам престарелых средствами для ухода. Помогали отдельным семьям с инвалидами не только едой, но и необходимым лекарствами и оборудованием. Возили вещи в детские дома.

"А знаете что такое, например, пройти границу с 3,5 тоннами еды, лекарств и вещей?", - говорит Дуня. "Бывает по 1,5 суток не можем проехать - стоим у границы. В жутком немом ожидании, что тебя не пропустят. А ведь ты собирал деньги со всей России, да уже и мира. Люди ждут твоих отчетов, люди доверились. Сколько людей ждет твоей помощи. Ты бегаешь с грамотами, благодарственными письмами, трясешь детскими кашами и памперсами на границе перед лицами таможенников. Ходишь хвостом за начальниками смены, умоляешь его. Рассказываешь про бомбоубежища, подвалы, а они тебе только: «не имеем права". Рыдаешь взахлеб, когда некоторые из них говорят, что ты везешь на продажу, мол, воруешь гуманитарную помощь. А ты уже две ночи не спал. Вот совсем не спал. Руки трясутся. А ведь до самой поездки - неделя мандража: заказ машины, еды, закупка детского питания, координация людей, сбор помощи, погрузка. Каждый день привозят вещи, лекарства. Ты это собираешь. С каждым разговариваешь, объясняешь, как проехать. Сумасшедшая логистика. В последний день выясняется, что нужно срочно купить холодильник и отвезти лекарство за 20 000 рублей для неродившегося младенца, и доставить препарат в целости, и иначе у малыша не раскроются легкие.

Многие волонтеры тонны грузов вручную перетаскивают через границу. Многотонные машины разгружают и на легковушках через границу. Туда и обратно, туда и обратно. И каждый раз, давишь харизмой, слезами, чем угодно. Нервы, истерики, просьбы, уговоры, заламывание рук, угрозы, повышение голоса. Очереди, беспрерывные очереди на границе. Всем надо объяснять: ты "гуманитарку" везешь.
Дорога занимает по двое-трое суток. Спишь по дороге. Машина грузовая, кресла не откидываются. В полусогнутом состоянии похож на зомби. Кофе и энергетики. А после поездок, шея отваливается. Пережила уже две сильнейшие аварии. А еще машины по дороге ломаются, и, конечно же, по ночам и вдали от населенных пунктов. А еще нельзя глушить машину — иначе холодильник остынет, и лекарство испортится.

Но все это мелочи. Сейчас тихо, но ведь мы ездили и тогда, когда в полях били ГРАДы. И куда они бьют — в ночи не понять. Это зона боевых действий. Мы ездили ночью - в комендантский час, без разрешений, с московскими номерами. По дороге - где дыры в асфальтах от снарядов и не видно ничего, когда дно машины от перегруза проседало настолько, что на кочках искры высекало. Когда едешь, и слышишь грохот от снарядов. Но и это не так тяжело и страшно.

Самое тяжелое - это развоз. Из одного дома в другой, каждому. Тебе пишут в личку перед этим: срочно помогите этой семье! Они голодают! Ты с ними связываешься, едешь с 20 кг сумкой еды и хозтоваров. А тебе открывает неприятная тетка и барским тоном говорит: оставьте здесь. Ты ей: "нам для отчета нужна фотография тебя, нас и еды, пусти в дом", а она : "Нет, оставляйте здесь". Ну, то есть просто на порог не пускает.

Как псих, мотаешься по домам, не всех дома застаешь, фотографируешь, записываешь видео, истории. Ведешь учет. Находишь людей в других местах. Узнаешь что надо, записываешь, составляешь графики. Приезжаешь поспать и падаешь. Потому что из тебя выкачали все соки. Ты мертвый. Но тебе утром надо в больницу успеть, надо передать иглы и тест-полоски в диабетический центр. И все расфасовать по сумкам, разложить. Забыла - еще на рынок бегом - купить молока, курицы, масла и разложить в пакеты для раздачи. И вот ложишься спать, и слышишь приходы. Где-то приходят снаряды. Из другой комнаты Женя лишь: "Далеко, спи. В подвал не надо". И спишь, не переживаешь. Потому что далеко. Далеко - это километрах в десяти.
Выжат, как лимон, потому что помимо физической нагрузки, на тебя вешается десятки историй. Многие люди очень благодарны. А некоторые ноют и ноют, вытягивают из тебя все жилы.

Ты летишь в Москву из Луганска на машине, как бешеный, потому что утренник в садике, и ты должен успеть. Нельзя опоздать. "Мамочка, ты же придешь? Пожалуйста…"

А еще у тебя дома мама, которая не хочет никуда отпускать и каждый раз требует: "Обещай, что в последний раз". И ведь знает, что поеду еще. Но каждый раз с надеждой спрашивает. Не спит и вся на нервах.

Недельный отходняк от сумасшедшего ритма. Параллельно пары или экзамены у студентов. У меня как-то были занятия сразу после приезда. Мы опоздали, и вышло так, что из-за поездок несколько раз пары отменялись. Пришлось, сразу после 4 часов сна в машине, ехать - читать лекции.

А потом заново отчеты, репортажи, эмоции. Ответы на письма. Убеждать многих, что ты не обманщик, не липовый фонд. Высылать реквизиты. Списываться.

Начинаешь писать. Пишешь отчеты, заливаешь фотографии. Пишешь, пишешь. Заново проживаешь истории этих людей, только теперь ты их осознаешь, потому что там не до этого было. Историй таких накопилось уже на целую книгу. Каждую переживаешь, как свою собственную…»

Некоторыми из них Дуня готова поделиться.

"Вот, например, Черных Любовь Михайловна, 1953 года рождения из поселка Фабричное под Луганском. Когда в августе Луганск был под постоянным прицельным обстрелом, в Фабричном на птицефабрике из 7 цехов разбомбили 4. В неработающих цехах остались куры, а точнее их трупы. Через какое-то время они начали разлагаться, появляться черви. Возникла серьезная угроза распространения на город заразы и болезней. Город постоянно бомбили, и работников вычистить от трупов цеха не хватало никак. Тогда жителей попросили помочь. Что значит помочь? Это значит — в жару, в помещении, надо было вручную сгребать разложившиеся останки птиц. Долго находиться там было невозможно, иначе отравление вплоть до летального исхода. Можете себе представить горы разложившихся тушек, смрад и на фоне этого духоту с жарой? И в довершение постоянная угроза попадания артиллерии".

И жители откликнулись. Мужчин среди не было. Пошли женщины. Обычные, наши женщины. Матери, бабушки. Многие были немолодые. И среди них Любовь Михайловна. В жару, под бой минометов и гаубиц, рискуя здоровьем, она и другие выгребали трупы кур из цехов. Женщины в цехах не выдерживали, теряли сознание. Многих рвало. И рядом упал снаряд. Любовь Михайловна лишилась ноги и руки…."

Когда Дуня приезжала к ней, она попросили одного: инвалидного кресла. Дуня написала пост об этом, ей прислали четыре кресла! Все четыре довезли и отдали Любови Михайловне и другим нуждающимся. Еще люди присылали деньги.

"Байдушев Емельян Васильевич. Летом, его дом в Хрящеватом был полностью разрушен. В момент попадания, они были в огороде, что и спасло их. Емельяну Васильевичу порубило ноги осколками. Жене тоже досталось, но меньше. Ноги спасли, но ходить не может. Ноги истекают сукровицей. Опухли. Его мучали жуткие боли, на лекарства денег не было. Его жена потеряла двух сестер, одну из них убило на месте — накрыло миной в огороде. Тело пролежало там полтора месяца, пока огневая линия из поселка не ушла. Даже захоронить не могли во время этого ада. Вторая сестра просидела все обстрелы в доме. В подвал принципиально не спускалась. Сказала, что если дом разрушат, то пусть с ней. "Побираться по людям не буду". Дом выстоял. Но в первый день перемирия умерла от инфаркта. В апреле этого года умер Емельян Васильевич. Теперь Клавдия Михайловна осталась одна, живет в общежитии в Луганске"

Настя и Юля из Георгиевки. Насте 16 лет. Она попала под обстрел ГРАДов на улице 10 августа в селе Ясное совхоза Успенское. На ее глазах убило почти всех, кто был рядом, включая двух двоюродных братьев. Ее же осколками посекло: живот, плечо, ноги. Часть не вынули — так и остались в ней. Она лежала и видела, как рядом падали и падали грады. Снаряды приходили и взрывались. Лежала рядом с трупами братьев.

Юля с мужем и детьми бежала из Георгиевки, когда долбили по аэропорту - это совсем рядом. Ее муж и был убит рядом с Настей.

У Стрелковой Раисы Ивановны остался живым только второй внук. Половина дома разбито. Плачет каждый день. 40-летнюю дочь и 21-летнего внука убило на месте прямо на крыльце, когда она лежала в доме с поломанными ногами. Она кричит: "Люба, Андрюша, Люба, Андрюша". А соседи сбежались и говорят: "Они уже погибли".

Три дня их тела лежали возле входа, пока Раиса Ивановна с контузией лежала в лутугинской больнице. Потом захоронили в огороде, ведь на кладбище было нельзя. Перезахоронили уже позже.

У Юрченко Веры Артемовны из Первомайска 11 августа 2014 года погибли два сына. Погибли прямо у входа в подвал, пропустив вперед женщин и детей. "Хоронили возле дома их с остальными, а потом я из подвала шестой школы не выходила. На 40-й день вышли и пошли все убирать", - говорит Вера Артемовна.

"Поверьте, это только отдаленное, что могу рассказать". За последние 9 месяцев перевидала столько. Больше всего в мире хотела бы расслышать эти истории. Забыть эти лица. Хочу ходить по магазинам и кино и спорить яростно в Интернете, как раньше, о том, кто прав, а кто виноват. Но с другой стороны - это жизнь, и я ее должна знать. Запомнить ее. Все мы должны знать, и не отворачиваться. Не прятать голову и понимать: война — это, черт возьми, не сводки с мест, не бравурные заявления главнокомандующих. Война — это вечная боль и страх", - говорит эта девушка, тратящая почти все свободное время, отдающая себя целиком людям, ставшими жертвами этой бессмысленной войны.

"Не жалуюсь. Это мой выбор, мое решение. Как и моих коллег-волонтеров…", - сказала Дуня.