Во время боев монастырь стал убежищем для жителей села Никольское

Беречь мирных граждан - это общий приказ для всех российских военных. И, как подтверждает работающий в зоне боевых действий корреспондент Семен Еремин, он выполняется беспрекословно.

Задняя ось опасно рыскает, но полный привод вытягивает. Еще раз - вот он, очень опасный край дороги у водоема и съехавшая в воду бронемашина. Подъезжая к храму, видим подбитую военную технику. За Никольское шли серьезные бои. Но с первых дней монастырь стал убежищем для местных жителей. Там не было и нет ничего военного.

Это наш провожатый. По двору - только бегом. Территорию храма ВСУ, выдавленные за село, обстреливают каждый день.

Храмовый подвал встречает нас молебном о здравии всех, кого укрыл монастырь. Вместе со священнослужителями здесь сейчас около трехсот человек. Бетонные плиты над головой, медицинскую помощь и пищу здесь дали всем, кто пришел и продолжает приходить. Три подвала, в этом - больше 100 человек. Большинство женщины и дети. 

Желающих выбраться из Никольского в куда более безопасный Донецк - много. И Юлия в числе первых, ее сын страдает аутизмом, с ним сложно. Плохо переносит грохот рвущихся во дворе мин.

Больше всего пострадал малый храм, сгорел полностью. Лики святых, куполов нет. Ну, здание само старое. Крепкое. Очевидно, что восстановить его можно и это обязательно будет сделано. Сейчас храм до сих пор под ударами. К вечеру они начинаются, вот здесь монашеские кельи - все разрушено. 

Разбит один из соборных куполов, по дыре в нем можно определить направление, откуда "прилетело" - это Угледар, который пока еще контролируют ВСУ. Дыра и в крыше богадельни.

Алексей ведет нас туда, где укрыли пожилых постояльцев монастыря. Говоря светским языком, богадельня - это дом престарелых. Сюда же из амбара переместили запас муки. Вода - из колодца. 

Кухней заведует инокиня Платанида. Большого труда не боится. А вот осознавать, что вооруженные до зубов люди видят в тебе врага - страшно. 

"Украинцы когда пришли, слышали разговор, что мол "будем убивать сепаратистов". Кого тут убивать? Бабушек?", - говорит женщина.

И ведь убивают. Есть и тут погибшие и раненые. Одного из них будем вывозить и мы. Инокиня знает, откуда в украинских бойцах такая ненависть. 

"Мы от московского патриархата РПЦ. И поэтому нас обстреливают. Знаем такое - два бойца выезжают к баночке на велосипеде с переносным минометом и бьют по нам", - считает монахиня.

Запасов хватит на несколько месяцев хорошего трехразового питания. Только бы перестали стрелять поскорее. Откуда в украинских военных такая ненависть. 

Выезжая, мы забираем раненого в спину мужчину. И Юлию с ее больным сыном Николаем. И вот оно снова то самое место у пруда. Мама и сын начинают молиться.

Вторая наша машина вязнет и едва не сваливается. Но все-таки выходит на асфальт. Мы - тоже. Но понимаем, что эвакуация всех желающих из монастыря под угрозой обстрела будет делом очень не простым.