Российские аниматоры начали зарабатывать валютными мультфильмами
Итальянец Лука без русской Маши отказывается ложиться спать. Мальчику всего три года, а он уже во власти озорной блондинки с огромными глазами и большим коммерческим потенциалом. Вот, папа только что принес из магазина "каса нова" – новый домик Маши и Медведя. Отдал десять евро, зато точно знает – спокойный вечер гарантирован: мальчик от игрушек не оторвется, пока по телевизору не начнут показывать очередную серию "Маши и Медведя". В этой комнате на столе стоит самовар, и итальянскому папе придется поднапрячь извилины, чтобы объяснить сыну, что это за чудо-девайс, который невозможно представить рядом с пиццей или пастой.
Полноценными соавторами "Машиного" успеха, помимо сценаристов и режиссеров, можно считать маркетологов. Именно они выяснили, что серия должна длиться не более шести с половиной минут. После – внимание ребенка рассеивается. Маша – блондинка с большими глазами, на такое лицо будут жадно смотреть зрители в Азии, Африке и Латинской Америке, там такой типаж – экзотика.
"Маша и Медведь", такой синтетический проект, с одной стороны, – она очень наша, она фольклорная. Эта идея универсальна, это идея фильма "Подкидыш", она везде воспринимается", – говорит анимационный критик Лариса Малюкова.
Новая жизнь, новые реалии: прежние мультяшки были "героями детства", нынешние превратились в "детские товары", с недетскими цифрами оборота и прибылей.
"Это нас кормит. Просмотр и прокат не обеспечивают такого финансирования, как продукция. За счет этого мы можем работать и делать следующие серии и получать зарплату. Видео работает на бренд", – рассказывает режиссер сериала Наталья Мальгина.
В определенной среде миллион не зря ведь называют "мультом". Именно на мультипликационные бренды пришлось 95% всего оборота рынка розницы лицензионных товаров, который эксперты оценивают в 170 миллиардов рублей. Покорившие YouТube "Маша и Медведь" стали лицензионным брендом для более чем 150-ти компаний по всему миру. Выручка "лесной парочки" за год достигает 4-х миллиардов рублей. Продажа лицензий на тиражирование образов Смешариков приносит владельцам 75% всей выручки от сериала. А вот уже лицензиаты зарабатывают на мультяшных зверюшках до 5-ти миллиардов рублей в год. Таких компаний на рынке больше шестидесяти, и производят они более 4-х тысяч разных товаров.
"Смешарики", которым стало тесно в роли лидеров российских мультпарадов, уже говорят по-китайски, причем даже интонации те же, что в русской версии. В эфире Поднебесной их называют "Гоу-Горики", и по словам авторов китайской адаптации, главная "трудность перевода" в культурологических различиях. Например, в серии "Наказуха" Крош и Ежик решили сокращать слова, потому что говорить их очень долго. Китайскому зрителю тоже пришлось объяснять – на палочках из иероглифов.
Английская версия российского бренда – "Кикорики". Всего несколько дней назад крупная американская студия купила права на показ в США полнометражных фильмов о приключениях Смешариков. Причина – успех "обычных", коротких, серий у заокеанского зрителя. Там, правда, пришлось применить "ковровую локализацию" – в наших реалиях уж слишком много для американцев непонятного. Медведь Копатыч сменил не только имя – теперь он Bobо, нечто вроде "дедули", – но и образ жизни. Лишенный меда и запертый в доме – вот как он реагирует в русской версии.
Но локализатор "Смешариков" в США признается: больше всего его удивил совсем другой персонаж – Ежик, которого в США переименовали в Чико. А между тем наш советский "Ежик в тумане" анимационными критиками был единогласно и официально признан "Лучшим анимационным фильмом в истории". Его создатель – Юрий Норштейн – каждую субботу собирает огромные очереди перед небольшим магазинчиком у своей студии. Он сам продает книги со своими иллюстрациями, а для особо состоятельных клиентов может и нарисовать что-то на заказ. Таких доходов, как у "Маши и Медведя" или "Смешариков", у великого режиссера нет. Но и зависти к "молодым, да ранним" тоже.
Один из великих режиссеров "старой школы", Гарри Бардин открывает дверь своей "монтажной комнаты" словно портал в прошлое. Автор "Летучего корабля" не умаляет достоинств и не отрицает успеха современных российских мультфильмов, но при этом замечает: раньше приходилось жить и работать в мире "авторском", теперь же бал правит конвейер потоковых технологий, и прежний "вдумчивый зритель" теперь стал "потребителем".
Советская мультипликационная школа, где каждый фильм был, по сути, штучным товаром, и зритель мог с одного кадра отличить творение Бардина от произведения Норштейна, тоже была вполне коммерчески успешна. Тот же "Летучий корабль" и "Крокодила Гену" покупали и смотрели во многих странах мира. "Союзмультфильм" на этом неплохо зарабатывал, правда, авторам почти ничего не перепадало. Но 25 лет назад вместе с Советским Союзом и советской мультипликационной школе пришел "конец фильма".
Но до этого ту же "Снежную королеву" все семидесятые-восьмидесятые годы в США непременно показывали на Рождество, а Чебурашка и вовсе феерично захватил в плен Японию. Евгения Давидюк еще в Советском Союзе успела этот мультфильм посмотреть. Переехав жить в Токио, она участвовала в озвучке японской версии Чебурашки и теперь может сказать: "Он целый культ личности в Стране восходящего солнца породил".
Получается, что корни нынешнего международного признания российских мультфильмов в той еще, старой советской "почве". Которую новое поколение режиссеров и продюсеров "удобрило" современными "технологиями обработки", и теперь собирает урожай, посаженный, по сути, их далекими "предками".