Страны Запада и их организации остались равнодушны к трагической гибели российских медиков в Алеппо
Все последние дни западные дипломаты старались спасти своих военных инструкторов, которые помогали боевикам в Алеппо все эти дни. И госсекретарь США Джон Керри, и руководитель МИД Германии Вальтер Штайнмайер вели долгие переговоры с главой МИД России Сергеем Лавровым, требуя немедленно прекратить огонь в Алеппо.
Арабские СМИ говорят о двух офицерах американской разведки и даже называют имя одного из них – Бала Абдель Карим. Правда, другие источники говорят, что там таких инструкторов – от 200 до 400: американцы, турки, французы, немцы и так далее. И действительно, вечером в четверг сирийские правительственные войска приостановили наступление на восточную часть Алеппо, чтобы дать выйти мирным жителям. Впрочем, к этому моменту 93% города были освобождены, но это была только приостановка, а не гуманитарная пауза на несколько дней, как раньше. И речь шла только о мирных жителях.
Развязка военной операции в Алеппо уже близка. Она может наступить со дня на день. Но радость этой близкой победы омрачена трагедией, которая произошла в районе Аль Фуркан.
Красные кресты на палатках, носилки, медицинские автомобили – спутать объект, в котором работали российские медики Галина Михайлова и Надежда Дураченко, с чем-то другим было невозможно, даже если смотреть издалека. И все же кто-то решил, что это цель.
Российские врачи в Сирии рискуют своей жизнью ради жителей Алеппо и их детей. Приемное отделение и операционную организовали в районе Аль Фуркан. Отсюда до позиций боевиков чуть больше километра, но именно сюда быстрее всего везти раненых беженцев, покидающих восточный Алеппо. В то утро все медики были на своих местах и ждали первых пациентов.
Одна из мин ударила прямо в палатку. Шансов спастись не было. Бронежилеты не спасли медсестер. Страшная смерть на передовой.
На кладбище Биробиджана собрался весь город: горе двух семей стало общим. Коллеги вспоминают, что Галина Михайлова пришла в военную медицину сразу после медучилища, а Надежда Дураченко сделала свой выбор четыре года назад. Это была их вторая командировка в Сирию.
"Ведь еще девчонки молодые, им бы еще жить и работать, столько в жизни могли бы еще сделать. Дети у них. У Нади девочка-студентка, у Гали мальчик – еще подросток 15 лет", – говорит медсестра-анестезист Татьяна Гагаринова.
То, что военные медики могут оказаться под обстрелом, они понимали со студенческой скамьи, но стрельба по красному кресту из миномета – особенность только самых жестоких войн.
В Сирии профессия врача традиционно входит в тройку самых престижных, вместе с военными и инженерами. Но теперь это еще и самая опасная профессия. По медикам здесь стреляют так же прицельно, как и по солдатам. Быть врачом здесь – значит каждый день совершать подвиг. Уходить на работу утром и не знать, доживешь ли до вечера.
Доктор Ахмад Даули сегодня работает на новой машине скорой помощи. Старая разбита осколками. Про атаку на российских врачей он не может говорить спокойно.
"Мы скорбим по нашим российским братьям и возмущены этим преступлением", – сказал врач.
Но кажется, что возмущаются только в Сирии и в России, и только те, кто знает, как здесь под огнем спасают людей. В западном мире, который далек от этой реальности, – почти тишина.
Официальный представитель Госдепартамента США Марк Тонер заявил, что не может подтвердить достоверность информации, поскольку якобы не знает, что там происходит.
И это он говорит после неоднократных обвинений в обстрелах больниц в восточном Алеппо. Там, куда практически невозможно добраться ни одной наблюдательной миссии. В то время как до российского госпиталя мог дойти пешком любой иностранный журналист.
Экстренное заседание Совета Безопасности ООН, заявления глав правительств, слова сочувствия – ничего этого не было. Общество Красного Креста осторожно высказалось в поддержку.
"Продолжающиеся атаки на медицинскую и гражданскую инфраструктуры в Алеппо свидетельствуют о том, что все стороны конфликта оказываются не в состоянии выполнять свою обязанность уважать и защищать медицинских работников, пациентов и больницы", – говорится в сообщении организации.
Тем временем в районах восточного Алеппо, где будут пытаться делить боевиков на "умеренных" и "не очень", повсюду развеваются флаги запрещенной в России группировки "Джебхат ан-Нусра". Именно эта группировка религиозных фанатиков в ответе за многочисленные убийства мирных граждан по всей Сирии. И именно она составляет основу сопротивления правительственным силам здесь, в восточных кварталах.
Военный госпиталь теперь развернут в другом месте. Скоро в Сирию прилетит новое оборудование, взамен старого, сгоревшего в пожаре. А российские военные врачи, оставшиеся здесь на посту, ждут новостей из России.
В госпитале Бурденко коллеги борются за жизнь тяжелораненого Вадима Арсентьева, главного педиатра Минобороны. Это третий медик, который находился в приемном покое госпиталя во время обстрела и чудом выжил. Арсентьев – тот самый человек, который в родном Санкт-Петербурге взвалил на себя работу по выхаживанию сирийских детей, пострадавших от войны. РЕН ТВ записывал с ним интервью месяц назад.
Он поехал в Сирию помогать таким же напуганным маленьким сирийцам, потому что просто не мог иначе. Командировка профессора Арсентьева завершилась раньше срока. Но для всех российских врачей война в этой стране закончится только тогда, когда будет поставлен на ноги последний ребенок, пострадавший от нее.