Главные политические заявления Путина на пресс-конференции
Сегодня в Кремле прошла ежегодная большая пресс-конференция Владимира Путина, на которой российский президент подвел итоги года, ответил на вопросы журналистов, а также сделал свои прогнозы относительно будущего России.
Основную часть вопросов составили вопросы на политические темы. Журналистов интересовала ситуация на юго-востоке Украины, а также взаимоотношение России с другими странами, в том числе с США.
Первый вопрос на политическую тему был задан представителем СМИ, который вспомнил падение Берлинской стены, сопоставив это событие с текущей политической ситуацией. На вопрос журналиста о похолодании в отношениях между Россией и Западом в последнее время Путин заявил, что это отчуждение началось еще несколько лет назад с расширения НАТО на Восток, а не с украинским кризисом, как думают многие.
"Вы сейчас сказали о том, что рухнула Берлинская стена, а сейчас мы видим то, что возводятся какие-то новые стены. Я сейчас отвечу на этот вопрос и надеюсь, что вы со мной согласитесь.
Мы не сейчас это видим. Разве после Берлинской стены нам не говорили, что не будет расширения НАТО на Восток? Но оно же пошло немедленно. Две волны расширения. Это что, не стена? Да, это не нарыли, это виртуальная стена, но она начала создаваться. А система ПРО рядом с нашими границами? Это что, разве не стена?
И я думаю, что наша достаточно жесткая позиция по известным кризисным ситуациям, в том числе на Украине, должна нашим партнёрам дать понять, что самый правильный путь - это прекратить строить эти стены и выстраивать общее гуманитарное пространство, пространство безопасности и экономической свободы".
В ходе пресс-конференции слово дали украинского журналисту из агентства УНИАН, который обвинил Россию в карательной операции на юго-востоке страны, в участие российских военных в боевых действиях на Донбассе, а также он поинтересовался судьбой Надежды Савченко, которая содержится в российском СИЗО.
"Последний вопрос по гражданке Савченко, при каких условиях она может быть отпущена. Я здесь занимаю абсолютно открытую и понятную, на мой взгляд, позицию. Здесь в зале сидят коллеги тех наших журналистов (это, впрочем, и Ваши коллеги), которые погибли, исполняя свой служебный долг на юго-востоке Украины. Подчеркну, что эти люди не принимали участия ни в каких боевых действиях ни с одной стороны. Они были без оружия. Обязанность всех государственных структур, в том числе и военных структур, охранять их жизнь и здоровье, дать им возможность исполнять свой долг для распространения объективной, полноценной информации, во всяком случае, так, как они её видят. Это общепризнанный в цивилизованном мире факт. Эти люди были убиты.
По данным наших правоохранительных органов, наводчиком при этом убийстве была госпожа Савченко. Если в ходе предварительного следствия и судебного разбирательства выяснится, что она здесь ни при чем, что она ни в чем не виновата, она немедленно будет освобождена. Если выяснится, что она виновата и что она действительно участвовала в этом убийстве, исхожу из того, что российский суд примет соответствующее решение и она будет отбывать наказание в соответствии с решением суда.
Что касается других военнослужащих, о которых вы упомянули. Мы не считаем их никакими пленными, они содержатся у нас в наших местах лишения свободы и по ним проводится предварительное разбирательство, предварительное следствие в подозрении в причастности их к террористической деятельности. Вот это вторая часть Вашего вопроса.
Теперь первая – по поводу того, кто и за что несёт ответственность. У нас в России, собственно говоря, так же как почти в любой другой президентской республике, за всё отвечает Президент. Что касается военнослужащих – за их судьбу отвечает Верховный Главнокомандующий. Обращаю Ваше внимание, что у нас это одно и то же лицо.
Все люди, которые по зову сердца исполняют свой долг либо добровольно принимают участие в каких-то боевых действиях, в том числе и на юго-востоке Украины, не являются наёмниками, потому что за это денег не получают.
В нашем общественном сознании то, что происходит на юго-востоке Украины, действительно карательная операция, но она проводится сегодняшними киевскими властями, а не наоборот. Ведь это не ополченцы юго-востока направили свои боевые подразделения к Киеву, а, напротив, киевские власти подогнали вооруженные силы к юго-востоку, используют систему залпового огня, артиллерию и боевую авиацию".
По словам президента, выбранный киевскими властями способ урегулирования кризиса является тупиковым и бесперспективным.
Говоря о будущем Новороссии, а также о перспективах выполнения минских договоренностей, Путин заявил, что кризис должен быть решен политическими средствами и как можно быстрее, а киевские власти должны проследить за выполнение своей части договора.
"Мы исходим из того, что кризис когда-то должен быть решен, и чем быстрее, тем лучше. Он должен решаться и быть решен политическими средствами, а не с помощью давления, все равно какого: либо экономической блокады, либо применением вооруженных сил. И мы, конечно, будем помогать людям, как мы это делаем сейчас. Вы знаете, уже десятый гуманитарный конвой направлен.
Я ведь не случайно, это не проходная фраза, сказал, что нужно восстановить мир, политическими средствами решать. Мы исходим из того, что будет восстановлено и общеполитическое пространство. Какое оно может быть, трудно сейчас сказать. Но, мне кажется, нужно к этому стремиться. К этому должны стремиться обе стороны, в этом проблема. Обе. И нужно уважать людей, которые живут на юго-востоке Украины. Нужно восстанавливать экономические связи.
Что касается минских договоренностей, это очень важная часть, и мы – за их исполнение, потому что, во-первых, я был одним из инициаторов самой встречи в Минске вместе с Петром Алексеевичем Порошенко. Безусловно, Президент Украины, конечно, хочет урегулирования, и у меня нет сомнений в том, что он стремится к этому. Но он там не один. Мы сейчас слышим уже заявления других должностных лиц о том, что нужно там чуть ли не воевать до конца, что всё может привести к какому-то общеконтинентальному кризису. Мы слышим много воинственных заявлений. Думаю, что Президент Порошенко настроен всё-таки на урегулирование, но нужны конкретные действия, нужны шаги.
Минские договоренности – нужно их соблюдать или нет? Да, нужно. Повторяю, я был одним из инициаторов. Я сейчас скажу важную вещь, смотрите, хочу, чтобы все вы об этом услышали: наши представители в Минске подписали меморандум в сентябре, а к нему были приложены протоколы, которые определяли линию разграничения, так вот представители Донецка эти протоколы не подписали, вот в чём вопрос. Они с самого начала сказали: «Мы не можем». И, когда мы пытались настаивать, скажу это открыто, честно, здесь такие вещи, которые общественность должна знать, нам ответили: «Не можем мы уйти из этих деревень (там три-четыре деревни, которые являются спорными), у нас там семьи живут, у нас там дети, жёны, сёстры. Мы не хотим, чтобы их там всех поубивали и поизнасиловали». Вот в чём проблема, это самое главное. Но и украинские официальные лица не отводят свои подразделения из тех пунктов, откуда они должны были бы уйти – скажем, из аэропорта Донецка. Они же там сидят".
Говоря о возвращении терминов "пятая колонна" и "национал-предатели", которые президент употребил в ходе послания Федеральному собранию, он отметил, что не хотел этими терминами никого обидеть, но вещи иногда нужно "называть своими именами", также президент разграничил понятия "пятой колонны" и "оппозиции".
"Не чувствую никакой ответственности в этом отношении. И все мои действия направлены на то, чтобы сплотить наше общество, а не разделять его. Если Вы считаете, что это произошло (а я Вам верю, наверное, так и есть, Вы, может быть, даже чуть тоньше это чувствуете), то я должен быть более аккуратным в своих публичных высказываниях, я подумаю над этим. Но лакировать всё бесконечно тоже невозможно, надо иногда вещи называть своими именами.
Вопрос чрезвычайно сложный. Я говорю совершенно откровенно, мне сложно ответить на это, потому что грань очень тонкая. Трудно, наверное, дать такое научное определение, где заканчивается оппозиция и начинается «пятая колонна».
Но все-таки грань между оппозиционерами и "пятой колонной" – она внутренняя, ее трудно увидеть внешне. В чем она заключается? Оппозиционер, даже очень жесткий, он в конечном итоге до конца борется за интересы своей Родины. А "пятая колонна" – это те люди, которые исполняют то, что продиктовано интересами другого государства, их используют в качестве инструмента для достижения чуждых нам политических целей".
Затронув вопрос освобождения Михаила Ходорковского, президент России заявил, что сделал это по гуманитарным соображениям, так как у бывшего главы "ЮКОСа" серьезно болела мать и он сам попросил об амнистии. А заниматься ему политикой или нет – это только выбор самого Ходорковского.
"Действительно, господин Ходорковский обратился с просьбой о помиловании, во всяком случае, бумагу соответствующую прислал. И вроде не собирался заниматься политикой. Но я, когда решение принимал о помиловании, исходил не из того, что он может или не может, будет или не будет заниматься политикой. Это его выбор. Он имеет право это делать так же, как любой гражданин Российской Федерации, если по соответствующим критериям подходит, в том числе и для того, чтобы избираться на высшие должности в стране. Бог в помощь, пусть работает.
Но я принимал решение по гуманитарным соображениям. Он тогда писал о том, что у него мама тяжело больна. Знаете, мама – это святое дело, я сейчас без всякой иронии говорю. И он отбыл большую часть наказания в местах лишения свободы. Какой смысл был человека там держать, имея в виду, что он может не иметь возможности с матерью попрощаться? Ведь об этом шла речь, он об этом мне писал.
Я ни о чем не жалею и думаю, что поступил абсолютно правильно".
Отвечая на вопрос Ксении Собчак о том, что в Чечне силовиками якобы учиняются расправы над родственниками предполагаемых террористов без решения суда, а сделано это было сразу после заявлений главы республики Рамзана Кадырова, Путин заявил, что все в России равны перед законом и должны соблюдать Конституцию. По словам президента, Кадыров мог сделать данные заявления на эмоциях после теракта в Грозном, а кто-то мог воспользоваться этим.
"Вы знаете, конечно, – и здесь у меня нет и не может быть никакого другого подхода, кроме одного, – в России все должны соблюдать действующие в нашей стране законы. Никто не считается виновным до тех пор, пока это не признано судом.
Я уже говорил, что жизнь сложнее и многообразнее. И должен сказать вам из практики работы антитеррористических подразделений, как правило, – я не говорю "всегда", я сейчас поясню, что я имею в виду, – как правило, родственники людей, которые совершают теракты, знают об этом, это как минимум, в подавляющем большинстве случаев.
Но это не дает права никому, в том числе и руководителю Чечни, право на какие-то досудебные расправы. Здесь абсолютно точно с Вами согласен. И более того, соответствующие правоохранительные органы сейчас проводят по этому случаю предварительную проверку. Кто были те люди, которые сожгли дома, уничтожили родственников террористов, это нужно выяснить, потому что это были люди в масках.
Само заявление Кадырова могло быть и просто эмоциональным, а этим мог кто-то и воспользоваться".