Хворостовский: от красноярского училища до мировой сцены

На этой неделе не стало великого оперного певца Дмитрия Хворостовского. Удивительная история: как и многие знаменитости, в 90-е он уехал за границу и жил в Лондоне. И действительно стал мировой звездой. Однако при этом всегда оставался русским. Он сам был одним из центров русской культуры, неважно, где находился в этот момент — в Ковент-Гардене, Метрополитен-опере или на российской сцене. Он был русской звездой. И на свой последний концерт приехал петь в родной Красноярск. Так и сказал: он прощается с публикой. Уже очень больной, уже теряющий голос, Дмитрий Хворостовский вышел на сцену в последний раз.

Такие мгновения обычным людям не по силам. В Красноярске звучит совершенный баритон смертельно больного кумира. Публика понимает: он пришел в последний раз… И это — словно удар наотмашь. Слезы душат и зал, и того, ради которого сюда пришли.

А ему, звезде мировой оперы, так надо было — в последний раз взглянуть в глаза сибиряков — самых преданных своих слушателей.

Последний концерт Хворостовского буквально искупался в Енисее слез. Даже среди музыкальных гениев их единицы — тех, кому выпало счастье и жить и умереть на любимой сцене.

"Он пел не только оперу. Он пел все. Он умел все. Ведь люди просто так не любят певцов, которые просто выходят на сцену и поют. В нем было что-то сверхъестественное. В нем была невероятная энергия, и теплота, и сила. Видимо, сейчас такое время, когда людям это нужно. И он выходил, и люди радовались. Был праздник. Мне кажется, что — слава тебе господи — есть записи, которые мы дальше будем смотреть. Он был великим человеком", — говорит певица Хибла Герзмава.

Великий Хворостовский не мог уйти просто так. Превозмогая невыносимую боль, он поднялся в последний раз вот по этим ступеням красноярской филармонии. Тем самым, что помнят легкую юношескую походку Хворостовского 20-летнего.

Что такое жизнь и вся мировая известность без того ослепительного мига, когда тебе привычно улыбнется бессменная гардеробщица — начало всех начал. Над головой вспыхивает хрусталь, в котором слились огни рамп всего мира.

"Судьба человека. И я хочу поблагодарить еще Диму за то, что он распорядился своей судьбой для России. Где бы он ни находился — в Италии, в Америке, во Франции, — он, понимая, что жизнь уходит, распорядился, чтобы его упокоили на родной земле. Чтобы часть кремированного тела была похоронена в Москве, часть в Красноярске. А мы все с вами будем приходить и кланяться этому великому соотечественнику, великому гражданину", — говорит Иосиф Кобзон.

В тот день каждый видел, как у любимца и кумира меркло в глазах. Как не просто сцена — сама земля уходила из-под ног. Но перед лицом родного Красноярска он, не позволяя себе слабости, мужественно держался. Исполняя арии из опер, во время последнего концерта он сыграл главную роль — самого себя, русского, который не сдается.

На свой последний концерт Хворостовский приехал не прощаться. А сказать: его нужно запомнить ярким и сильным. Юным красавцем, который в 79-м пришел поступать в музыкальное училище.

Мальчики в советские 70-е мечтали о космосе, а не о сцене. В музучилище шли неохотно, в хоре были наперечет. Но Хворостовский среди всех выделялся и статью, и вокальными данными, которые запомнили все, кто учился в то время.

Артистический Красноярск знал его отца — преданного музыке инженера Александра Хворостовского. Без отца и его фанатичной любви к музыке не было бы сына-гения.

Руководитель Красноярского камерного оркестра Михаил Бенюмов с Хворостовским-старшим даже выезжали на гастроли за границу. Такую самоотдачу невозможно повторить. Можно только превзойти.

Переняв у отца привычку к самосовершенствованию, Хворостовский-младший, едва вступив в красноярскую оперу, стоял за кулисами — жадно слушал старших коллег. Каждую секунду перенимал мастерство.

"Он был создан для сцены. Он был рожден для того, чтобы выступать перед публикой. Его улыбка, внешность, но главное — его невероятный голос. Это был не просто баритон, а какой-то совершенно особенный голос, он мог передавать любые оттенки эмоций. Огромный диапазон, это был голос, который обладал истинным обаянием", — говорит музыкальный руководитель Королевского театра "Ковент-Гарден" Антонио Паппано.

Партнерша Хворостовского по опере "Евгений Онегин" Лариса Марзоева говорит: баритон покорил ее с первых нот. Лариса и Дмитрий переписывались до самых последних дней. В его строчках не было отчаяния.

Иные исполнители поют по бумажке. Хворостовский все партии на всех языках мира учил наизусть. Без подсказок отработал и последнее выступление. Говорил с трудом. А пел так, словно и не было изматывающих месяцев борьбы со страшным недугом. Боли, от которой сходят с ума, стреляются… Дмитрий пел своей болезни назло. Как всегда — на самой высокой ноте.

"Дима был удивительный человек, лучезарный, с большим сердцем, открытым сердцем. Потому что он был необыкновенно искренним во всем. Вот в жизни, на сцене, как он себя вел с друзьями. А искренность, с моей точки зрения, — это как раз и есть откровение сердца. Я бы даже вспомнил такую фразу Мандельштама, который сказал, что сам Мандельштам хотел быть прижизненным другом всех живущих. Вот Дима был прижизненным другом всех живущих. Это так я могу сказать вам", — говорит Владимир Спиваков.

Благодаря своему подвигу, подвигу артиста, Хворостовский, его обаяние и невероятный голос останутся навсегда. Они насквозь пропитали вот этот класс вокала музыкального института. Но главное: никаким каленым железом не вытравить воспоминаний о музыкальном гении из памяти друзей.

Вот и в последний раз Дмитрий Хворостовский вышел к любимой публике, чтобы наполнить ее жизнь радостью — от соприкосновения с голосом, которому стало тесно на земле.