Кобзон Советского Союза: артист, который не может умереть
Сегодня голос Иосифа Кобзона звучит из тысяч динамиков. И находит отклик в душах даже у тех, кто не причислял себя к его поклонникам. Как говорил сам Иосиф Давыдович: "Меня можно отправить в могилу, но не вычеркнуть из биографии страны". Не скажешь о величии этого человека лучше чем названием одной из книг о нем. "Кобзон Советского Союза".
Сегодня все концерты в России начинаются с минуты молчания. И в эту минуту в голове у каждого только его голос.
Это было два месяца назад, последнее появление Иосифа Кобзона "на публике". Символизм просто потрясающий: великий артист и Человек с большой буквы получает "Знак отличия за благодеяния". Каждое движение на четырнадцатом году неравной борьбы с опухолью дается ему с трудом, это хорошо заметно. Но фирменные стать, осанка и выправка, те самые кобзоновские шик и лоск, никуда не делись. Знак получен, и ответные слова звучат тоже привычно, так говорил он всегда.
Он идет к своему месту в первом ряду, и тогда еще никто не знает, что уходит насовсем. Буквально через несколько дней он вновь окажется в больнице, и врачи в этот раз уже ничем не смогут помочь человеку, который, казалось бы, жил ради помощи другим.
Первое выступление Кобзона перед солдатами ограниченного контингента советских войск в Афганистане. Но ездили петь туда многие, а Кобзон приходил в палату к раненым, общался и в конце записывал домашние телефоны их родителей. По возвращении домой звонил совершенно незнакомым людям и рассказывал, что с их детьми все в порядке, скоро будут дома.
Троих детей и их маму он вывел из захваченного театрального центра на Дубровке в октябре 2002-го. В здание он вошел первым и после того, как террористы выбрали именно Кобзона из списка всех возможных парламентеров.,
Со спасённой на спектакле "Норд-ост" семьей Кобзон потом дружил много лет и даже стал крестным отцом одной из девочек. Семья, своя или даже в более широком понимании этого слова, была для него чем-то святым, тем, что "ни продать, ни предать никогда". Два первых брака, с певицей Вероникой Кругловой и актрисой Людмилой Гурченко быстро распались, зато третий союз с женщиной не из артистической среды, Нинель Дризиной, получился крепким. 47 лет совместной жизни, двое детей и семеро внуков
Еще в молодости ему предлагали взять псевдоним Юрий Златов, однако он категорически отказался оторваться от еврейских корней. Он пел, несмотря на происки врагов, на политическую конъюнктуру и состояние здоровья. В 2004-м у него обнаружили рак, но он все равно продолжал выступать, словно и не было месяцев выматывающего лечения. В 2009-м потребовалась повторная и очень сложная операция, но уже через 5 дней – и это документально зафиксированный факт – он спел вживую концерт в Юрмале. И при этом выглядел так, что многие ни о какой болезни и не догадывались. Выражение "кобзоновский лоск" стало нарицательным, жена Нелли рассказывала: за все годы сценической карьеры муж ни разу не присел на стул в концертных брюках, потому что на них никогда не должно появиться ни одной складочки.
Отдельная история – его отношения с малой Родиной, Донбассом. После того, как земляки отказались принять киевский переворот и дали вооруженный отпор карателям, Кобзон ни на день не оставлял родной край без внимания. Его фраза "Донбасс никто не сможет поставить на колени!" стала боевым девизом донецких и луганских добровольцев.
Своим, как писали в энциклопедиях, "лирико-драматическим баритоном с ярко-светлой окраской" он исполнил тысячи песен, многие из которых моментально становились мелодиями на все времена и все случаи жизни. Его исполнение песни "Этот День Победы" и вовсе принято считать классикой жанра, без нее невозможно было представить праздник 9 Мая в поздние советские годы, да и теперь уже внуки и правнуки фронтовиков идут шествием "Бессмертного полка" обязательно – "под Кобзона".
О таких, как Иосиф Кобзон, говорят "Махина". А он сам, со своим юмором и самоиронией, однажды придумал всем известные строки про то, "как не остановить бегущего бизона, так не остановить поющего Кобзона". И многие долго еще не смогут поверить, что больше никогда не увидят его на сцене.