Отец Жанны Фриске: Мы остались должны клинике в Майами $106 тысяч

Владимир Фриске в интервью РЕН ТВ развеял все слухи, что семья Жанны Фриске присвоила какие-то деньги, собранные поклонниками на ее лечение.

Владимир Борисович также рассказал о непростых отношениях с зятем Дмитрием Шепелевым, о детстве Жанны, ее мечтах и планах, которые она строила перед смертью.

О "краже" денег

- Когда гадости в Интернете начинают писать, пишут именно об этом. Я всегда, когда вижу, что гадость какую-то написали, я смотрю на лицо этого человека. И я сразу понимаю, что этот человек никогда денег не вышлет. Обычно пишут те люди, которые никогда денег не дадут. Люди завистливые. У них даже на лице написано, что зависть.

Я не помню: 69 миллионов или сколько они собрали? 68. 70 процентов, наверное, если не 80 из них собрали представители шоу-бизнеса и все наши друзья, знакомые. Они слали не по 75 рублей.

Да, слали (деньги) очень много людей, ну, простых людей, малообеспеченных, которые просто с душой люди. Но это именно люди, которые с хорошей душой и добрым сердцем. А те, кто, извините за выражение, тявкают, сидят (в Сети) просто, чтобы обгадить, они вряд ли что-нибудь посылали. Даже, если, например, какому-нибудь мальчику, девочке маленьким - вы думаете, они будут посылать? Не будут. А потом маму этого же мальчика обязательно будут еще проверять: куда эти деньги пошли. Что-нибудь найдут, чтобы только обгадить.

А по поводу собранных денег, я могу сказать, что 70 процентов прислали все родственники, знакомые и друзья из шоу-бизнеса и вообще люди состоятельные. Это однозначно. И я не мог взять эти деньги. Потому что они были на жанниных (счетах), а Жанна не могла написать доверенность.

Мы до сих пор еще не проплатили счета за лечение в майамской больнице, самой первой, в которой она лежала. Там по-моему 106 000 долларов долг. Мы еще не заплатили.

Когда эти деньги собрали, там же доллар был какой? Был 30 или 33. А сейчас, когда покупали лекарства, он же вполовину упал. А лекарства, как они были, так они и остались.

Последние лекарства по 10 000 евро стоили. Ездили в Лос-Анджелес, я в Израиль ездил за этим лекарством.

До апреля, по-моему, я платил свои деньги. Хоть они там (в Сети) ядом все дышали, я денег взять не мог.

Дима платил с этих денег, с "росфондовских", когда он занимался лечением. А я когда начинал - платил свои деньги. Сейчас я посмотрел, сколько там еще у нас долгов. Надо платить и платить по счетам. Раз 5 или 6 счета уже приходили оттуда: из Майами, из Лос-Анджелеса.

Если бы доллар был, как он был тогда, все бы хватило. Все бы нормально было. Когда они собрали деньги, мы же не думали, что пойдет такое интенсивное лечение, с такими большими ценами. Те уколы, их было 4 штуки, они, если мне память не изменяет, один стоил 60 000 долларов. Но там 4 надо было сделать. А другие надо было 2-3 раза в неделю делать, по 12 000 долларов (10 000 евро). И надо было делать, пока не станет лучше. Я спросил: "Сколько делать надо?" Дима говорит: "Возможно, год. Возможно, 8 месяцев. Возможно, полтора года". Мы не знали, сколько. Он говорит: "Владимир Борисович, надо деньги нам искать. В крайнем случае, надо сейчас экономить ". А потом доллар бахнул. А лекарств стало необходимо больше. Слава богу, какой-то препарат нам подписали бесплатно. Оно не такое дорогое, но тоже где-то 2 тысячи долларов один укол стоит.

Лечение - оно очень недешевое. Вот. И кто бы там чего ни говорил, даже те, которые там (в Интернете) воют, ядом дышат. Даже если бы такую же сумму собрали, вряд ли это бы помогло.

Мы справились благодаря тому, что были запасы. И тому, что я бизнес свой продал в Дубае. У меня там была гостиница. В тот год Жанна заболела 7 июня, а продал я ее 17-го. Через 10 дней. Там это быстро. Тем более раскрученная гостиница. Ну, она была такая небольшая, семейная, трехзвездочная.

А всем людям могу сказать: если своих денег нет, даже если соберут вам люди даже такую сумму как Жанне (хотя половину Жанна отдала) - все равно не хватит денег. Если у вас своих запасов не будет - не поможет, не хватит денег. Нужны очень большие деньги.

Об отношениях

- Мы действительно были с Жанной очень близки. Больше, чем папа с дочкой. Мы были друзьями. Она с детства была скрытной, с детства не делилась. Может, с мамой больше делилась. Если она что-то сделает - как Юлий Цезарь: сделает, а потом говорит. Может прийти сказать: папа я то-то сделала, правильно ли я сделала. Как правило, если она что-то делала, то делала это осознанно. Я всегда только соглашался с тем, что она уже сделала.

Когда она в "Блестящие" пошла, она мне об этом сказала в самолете, когда мы летели в Нью-Йорк. Мы с другом сидели отдельно, она - с Наташей. Она подошла и сказала: "Папа, меня пригласили в группу". Я еще не знал, что за группа, но пару раз видел по ТВ. Я спросил: "Это девочки с длинными ресницами?" Она сказала: "Да". Я спросил, не повлияет ли это на ее учебу или судьбу. Она: "Нет-нет, папа, это такое хобби". Ну, я думаю, нормально. Чтобы там нигде не шлялась по вечерам - я согласился. Но оказалось, что это ее основной хлеб.

Она сама выбрала свой путь. Не советовалась. Она сначала согласилась, а потом уже. Оказывается, она маме перед этим сказала. Я отреагировал нормально. Я всегда реагировал на ее поступки нормально, потому что ее поступки всегда были адекватными. Она не делала ничего предосудительного, чего-либо плохого.

О творчестве

- Помню, как первый журнал вышел, они там вчетвером (на фото) сидят. Я скупил в районе все журналы. Мне сказали соседи, и я сразу выбежал, все журналы скупил. А потом я к этому уже привык. Больше с младшей дочкой Наташей обсуждали. Я по мере возможностей, смотрел все передачи.

Она часто не говорила, что завтра концерт, послезавтра по ТВ то-то будет. Мы случайно узнавали. Потом я говорю: "Дочь, почему ты не сказала?" Она говорит: "Пап, ты знаешь, я, во-первых, не знала, когда будет, а, во-вторых, я забываю, что помню - то говорю".

Жена меньше смотрела, потому что она с Интернетом не дружит. Поэтому она меньше смотрела. Я старался все, что не видел, например, по телевизору - какое-то интервью или еще что-то, если пропускал, - смотрел обязательно.

В то время, когда она была популярна, я в то время работал в Дубае. И редко здесь видел, а там не всегда приходилось следить. Хотя там даже в гостинице все знали, что я папа Жанны. И если какая-то передача, они там всех наших туристов предупреждали, что сегодня будет выступать Жана. Я захожу в холл, думаю: что такое? Народу так много. А оказывается они смотрят концерт Жанны.

Жена с младшей дочкой часто ходили на концерты. Я один раз был. Это был не сольный концерт, сборник. А я был в это время в России. Один раз еще в каком-то киноконцертном зале был. И был на презентации ее диска. Да, и был один раз был на презентации фильма "Ночной дозор" или "Дневной". Еще в каком-то парке, помню, в парке был Сборный концерт. И мы с женой тоже поехали, посмотрели.

О самостоятельности

- Когда Жанне исполнилось 18 лет, я ей подарил машину, оставил квартиру в Перово. И мы купили квартиру вот здесь в Новокосино. А потом она продала ту квартиру, которую я ей подарил, добавила своих денег, купила в центре.

Я очень, конечно, жалею. Но жена всегда говорила: "Мы с тобой тоже рано ушли от родителей". Жена лет в 14, я в 13. Я в детдоме воспитывался. Мы свою жизнь начинали сами, и поэтому решили, что не будем мешать, но будем присматривать.

Боялись, конечно, что на какие-нибудь плохие тусовки будет ходить или еще чего-нибудь. Но, дал Бог, она пошла по правильному пути.

О фанатах

- Фанаты часто приезжали. Один, по-моему, вообще с "крышей" не дружит. И повеситься хотел, и убиться. И писал каждый день. Я пару раз вышел к нему, поговорил с ним нормально. Он перестал домой ездить, но писал постоянно.

Многие кто узнавал телефон - звонили. Некоторые в соцсетях начинают гадости писать, какие-то фотографии нехорошего содержания выкладывать.

В "Одноклассники" меня Жанна занесла, чтобы нашел своих друзей, всех своих одноклассников по детдому. Многих нашел, и поэтому я страницу не закрываю. А сейчас даже хочу закрыть, но не умею. И люди этим пользуются и пишут гадости. Есть пять-шесть человек, которые гадости пишут. Но я уже на это не обращаю внимания, собственно, не читаю это все.

У меня Жанна в этом отношении была умничка. Она, мне всегда советовала: "Папа, не читай эти комментарии. Я: "Ну, дочь, я вот такой любопытный". Она: "Не надо, понимаешь в комментарии хорошего не напишут, напишут только гадости". Сейчас стараюсь следовать ее примеру.

Жанна очень не любила показуху. Даже когда первый раз на канале был, когда она заболела, - она очень расстроилась. Но потом смирилась.

О любви

Еще в классе, когда она в школе училась, мальчик Дима был. Дима Инякин. Он, кстати, был на прощании с Жанной. Все почему-то в школе говорили, что они поженятся. Он такой симпатичный парень… Я знаю, что он где-то там работал в уголовном розыске. Сейчас, говорят, бизнесмен. На прощании я даже не поговорил с ним.

Второй был мальчик, с которым она поступала в институт, - Шморин Максим. И еще Илья, с которым она очень долго встречалась.

А больше я не знаю. Собственно, у нее и времени не было с кем-то встречаться. Может быть, мать она посвящала, меня лично нет. Даже о Диме (Шепелеве) мама с сестрой все знали, а я не знал до последнего момента. Буквально до того, как она уехала в Майами рожать, я почти что про него не знал.

Я же говорю, она была как Юлий Цезарь, говорила, не "сделаю", а "сделала". Пришло время сказать, вот "я сделала". "Папа, вот молодой человек" – это когда я уже узнал из СМИ. Наверное, не считала нужным посвящать. Она знала, что мы во всем ей верим, во всем поддерживаем.

О графике

- Помню, однажды у нее были какие-то затяжные гастроли, где-то месяц, по-моему, ее не было в Москве. И она приехала, прилетела - и сразу к нам приехала. И жена говорит: "Доченька, давай я тебе постелю". Постелила, заходим, а она в кресле спит.

Потом говорит: "Знаешь, мам, я так привыкла в самолетах сидя спать, что в кровати не могу".

Да, очень тяжело ей было. Я знаю, что однажды она сознание потеряла. Может быть, уже тогда эта болезнь давала о себе знать. Хотя, не думаю. Это года за два или за три было до ее болезни.

О болезни

- Она узнала, что больна 7 июня, а родила 7 апреля. Ровно через два месяца. Тогда она потеряла сознание. А 24 июня ее забрала скорая.

Жанна очень трепетно относилась к своей беременности. Она очень за собой следила, не позволяла себе никакие вольности в поведении, в питании. Очень берегла свою беременность. Соблюдала все каноны, чтобы нормально родить.

Я знаю, что она полностью прошла все тесты. Единственное, я так думаю, МРТ она не сделала. Возможно, там уже таилась эта вот гадость.

Может быть и беременность спровоцировала эту болезнь. Одному Богу известно, отчего это все произошло. Я знаю одно: она за собой очень следила. И все анализы у нее были хорошие, и все было прекрасно.

О Платоне

- Она мне говорила: "Папа, все будет нормально. У тебя будут и внуки, у тебя будет все шикарно. Все будет хорошо, всему свое время". И поэтому при любом удобном случае я ей всегда напоминал об этом.

Она действительно очень хотела детей. Но, естественно, из-за этой работы, не могла наладить свою личную жизнь. Я знаю, что, ей и жена говорила, и подружки говорили… Многие хорошие люди предлагали ей руку и сердце. Но она, не знаю, выбирала или боялась.

Я говорю: "Я хочу внука". Она говорит: "Папа, ну, от кого?" Ты посмотри, говорит, что вокруг творится. Наркоманы, алкоголики, и прочая шушера. Что, говорит, мне пойти на улицу искать что ли?

Ну, вот, наверное, нашла человека, от которого захотела родить. Да, она очень ждала. Я Готовились они очень тщательно. Когда они уезжали в Майами, там уже все подобрали: и врача, и все-все. Мы ждали все. Платошу мы ждали все.

Имя выбирали они. Еще до того, как он родился, они уже знали, что он будет Платон. У нас дома где-то снимок УЗИ. Там его хорошо видно, знали, что мальчик будет.

О мечтах

- Уже после того, когда у нее реабилитация началась, когда она уже хорошо себя чувствовать начала, она была более открыта с нами. Многое мы с ней обсуждали. И я знаю, что она очень хотела работать. У нее была мечта работать. Говорит: "Ну, я же не буду постоянно здесь лежать. Мне надо уже думать о работе".

Еще она очень хотела открыть фонд помощи онкобольным детям. Это была очень большая мечта, она разговаривала с младшей сестрой на эту тему. Не взрослым, а именно детям. Потому что она очень, очень сопереживала больным детям. Она насмотрелась за время своей болезни, и ее это очень тревожило - дети больные.

В последнее время она с нами по всем вопросам делилась. И со мной – такого раньше не было – и с мамой, и с Наташей. Они с Наташей строили планы. Мы с ней строили планы, что вот в мае снимем на Пхукете дом, и она там будет жить. Мы уже надеялись, что к маю она уже совсем поправится и будет проходить там очищение от химии, от всех этих гадостей. Но получилось, что получилось.

О сестре

- Младшая ее очень любила. Когда маленькая была, конечно, ругалась: "Я мамке расскажу, папке расскажу, ты меня обижаешь"… А когда уже в школе училась - даже расстраивалась из-за того, что с ней дружат из-за того, что она сестра Жанны. Говорила мне: "Эта девочка, как только Жанна придет - со мной дружит, а как только Жанна уйдет - она со мной не дружит".

Потом уже, когда она уже стала взрослой, они действительно были как две сестры. Они друг друга любили, у них были свои какие-то секреты. Когда в Америке мы жили, в Майами, а там рядом такая центральная улица, они как уйдут с вечера - и до утра по магазинам. Друг другу там чего-то дарят, что-то друг другу покупают, все чего-то шепчутся... Иногда до 4-5 утра не давали спать, смеялись, друг другу чего-то рассказывали, вспоминали.

Они любили друг друга. И любят. Наташа все вот эти последние полгода как только время найдет – у нее тоже своих много дел - сразу же Жанночкой займется. Помоет, натрет маслами разными. Я знаю, что она будет Жанну до конца жизни любить. Для Наташи это потрясение, для нее это шок.

О помощи

Как-то Жанна мне сказала: "Пап, если я выздоровею, я полностью изменю свою жизнь, отношение к жизни, отношение к людям". "Я теперь, - говорит, - поняла, кто есть кто. Я теперь вижу, кто друзья, кто псевдодрузья".

Были люди, которые отвернулись. Некоторые, я знаю, посочувствовали и ушли в сторону. А многие и звонили, и помогали. Филипп Киркоров, Иосиф Давыдович, Григорий Лепс, дай Бог ему здоровья, много помог. Лолита, Коля Басков, Дима Нагиев. Дай им Бог здоровья всем. Многие ребята постоянно интересовались, звонили, сочувствовали, поддерживали ее. Ей это помогало.

Некоторые помогали финансово, некоторые просто словом. Особенно близкие подруги - Оксана, Ксюша Степанова. Я просто не знал, что бывают вот такие подруги.

Оля Орлова постоянно приезжала. Еще одна ее подруга - Ксения. Лена Перова приезжала. Ее подруги-одноклассницы приезжали. Поддерживали очень многие люди, и известные, и неизвестные. Все старались помочь.

Были пара человек, которые отвернулись. Жанна это очень тяжело переживала. Пусть Господь их рассудит, правильно они сделали или неправильно. А Жанна, думаю, уже всех простила. Она такой человек, что она никогда ни на кого не ругалась.

О врачах

- Многие говорили: зачем они поехали за границу. Поехали бы они за границу, если бы здесь нормально лечили? Здесь же везде обращались, где можно. И нам сами же наши корифеи, самые лучшие врачи говорили: "Если у вас есть возможность за границу - езжайте туда, вам здесь не помогут". Если бы они сказали: "Ребята, зачем вы везете деньги? Давайте сюда эти деньги, мы вам все сделаем, все будет у вас хорошо". А они отказались просто.

Кто бы чего не говорил, я знаю, что нет лекарств от рака мозга. Нет.

Было лекарство, которое хорошо подействовало. но оно действовало 8 месяцев всего. У Жанны хорошие показатели были, начала уходить опухоль, начала жидкость вокруг опухоли уходить. И потом резко рецидив пошел - и все, уже ничем не могли помочь.

То лекарство, которое после этого дали, оно оказалось роковым. Может быть, если бы не это лекарство, Жанна еще жила бы. Не знаю… Никого нельзя сейчас в этом винить. Я сейчас, по прошествии этих трех недель так подумал: наверное, так было угодно богу.