Прилепин: Всех, кто слушает Михайлова, нужно собрать в отдельной секте

В субботу, 18 июля Захар Прилепин соберет друзей на литературно-музыкальный пикник "Традиция" в Истринском районе Подмосковья.

Мероприятие это необычное, на нем соберутся в одном месте совершенно противоположные личности. Идею писатель объясняет просто: каждый год после 30 лет он отмечал день рождения в деревне с друзьями.

- В этом году я решил не собирать друзей, а отметить в кругу семьи, жены и детей. И вот этот отложенный День рождения мы и будем отмечать, - объяснил он. Мероприятие мы изначально затевали как музыкальное, оно все расширялось и расширялось. Мы дали ему название "традиция". И эта традиция стала вмещать в себя самые разнообразные вещи: театр, журналистика, древняя иконопись, спортивные мероприятия, литературные лекции, мероприятия для детей, полевая кухня и т. Д. Соберутся самые разные, глубоко разнородные люди. От Эдуарда Лимонова с одной стороны, до Алексея Венедиктова - с другой. У них диаметрально противоположные точки зрения, но этих людей объединяет яркость, талант, взрывоопасность - в интеллектуальном смысле этого слова.

Я буду выступать сначала как литератор, а к финалу, ближе к вечеру, у нас будет большой концерт, где и Миша Елизаров, и Бронемир, и другие музыканты в неожиданном качестве, неожиданной ипостаси появятся.

Для меня рок-музыка гораздо больше, чем забава на старости лет, чем какое-то хобби. Юность моя, детство мое связаны (с роком). Я был покорен этим не меньше, чем литературой. И стены были обвешаны рок-идолами. Тогда они были еще молоды, они даже были моложе, чем я сегодня. А потом, когда прошло 20 лет, я так много играл на гитаре, так слушал много всего этого, что мне захотелось воплотить свои детские мечты, я собрал команду свою.

Те рок-идолы, которые висели у меня на плакатах, согласились мне подпеть. И Константин Кинчев, и Дмитрий Ревякин. Я записал с ними совместные (треки), мне все это очень нравится. Завтра мы будем это все играть.

О музыке: Планка за последние 15-20 лет понижена до такой степени, что охватывает депрессия

- Вспоминается строчка из песни Бориса Геребенщикова "по радио поют то, что унижает человеческий ум". Но не только по радио. В целом интеллектуальная планка за последние 15-20 лет понижена до такой степени - весь этот шумовой весь хаос, который звучит из всех источников звука - что меня порой охватывает некая депрессия, некоторая печаль.

Пресловутое убеждение, что люди сами найдут, сами разберутся – это все чушь собачья. Так много всего на свете, что люди не разберутся. Я знаю это по литературе тоже, не только по музыке. Есть такое высказывание "не льстите себя надеждой". Плохое государство навязывает дурные нравы. Я не хочу сказать, что наше государство плохое, но ему глубоко "фиолетово" до того, что происходит в сфере культуры и интеллекта.

Святая обязанность тех, кто переживает за будущее своих детей, кто хочет, чтобы дети здесь воспитывались и росли, - рок-музыку в числе первых пропагандировать. Потому что дети, подростки, молодые люди - они должны песню эту где-то услышать. По телевизору услышать фразу, которая подействует на другую зону мозга. Не то, чтобы у тебя под столом нога задрыгалась, а чтобы ты о каких-то вещах задумался. В этом смысле песни Кинчева, Ревякина и молодых наших ребят, которые занимаются и роком, и рэпом - это все очень небесполезно. Это все думающие люди.

О скандале с группой "Кровосток": Нужно тогда собирать людей, которые слушают Стаса Михайлова в отдельной секте

- Вещи происходят какие-то пародоксальные. У нас, с одной стороны, то патриотический удар и душат все живое и свободное, то на самом деле идет наступление по всем линиям одновременно.

Я полчаса хотел зайти в свой Facebook, но его заблокировали из-за употребления слова "хохол", которое присутствует в классике и отрицательной коннотации не несло никогда. И пост, за который закрыли, был написан год назад. И мне редакторы сказали, что идут доносы не со стороны государства, а со стороны либеральной западнической публики, которым не нравится то одно, то пятое, то десятое. Даже моя фотография на аватарке. Написали, что она разжигает ненависть и межнациональную рознь, потому что у меня волос мало, их должно быть много, и они должны быть кудрявые. Легкий психоз есть.

У нас была песня, у нашей команды, с таким метафорическим посылом: пора валить от тех, кто говорит "пора валить". По поводу нее тоже было пять-семь разнообразных писем, в том числе от депутатов Госдумы. Опять же западнически либерально настроенных, которые призывали меня посадить навсегда. Это вызывает у меня легкий нервический трепет. Потому что люди, которые с одной стороны и с другой - патриоты с одной и либералы с другой - они в моем понимании не находятся в контексте русского искусства и русской литературы. Потому что искусство – оно всегда на грани экстремизма.

Мы уже не сможем отменить ни роман "Лолита", ни ксенофобские страницы в "Тарасе Бульбе", нецензурную лексику в стихах Пушкина, причем в классических стихах. Если мы сейчас садовыми ножницами будем ходить и вырезать все подряд…

Я первый альбом их (группы "Кровосток") слушал. Они достаточно остроумные. Это не какие-то дегенераты, которые распространяют этакое дегенеративное безумие. Это глубоко образованные ребята, которые выбрали такую стилистику черную.

Ужас, кошмар не от этого идет, а от центральных телеканалов, где всевозможные поп-дивы сеют пошлость в сверхвульгарном виде, и вот это обрушивает наш мозг. Когда люди это слушают и думают, что это есть музыка, это есть сценический ряд, и это есть артисты.

Это не артисты, это ужас какой-то. Не нужно запрещать "Кровосток". Нужно тогда собирать людей, которые слушают Стаса Михайлова в отдельной секте. Это не должно быть государственной музыкой. Мы - великое государство, с великой культурой, а это навязывается. Я не хочу оскорблять какие-то страны черные или желтые, но это не Европа, это не уровень русской культуры, это какая-то дальняя провинция мира, самая дальняя. Вот это страшно. Но людям этого не объяснить.

О скандалах вокруг Макаревича: Это бесконечная игра, забавляющая в первую очередь самого Макаревича

- Это демократическое право Андрея Макаревича петь те песни, сочинять те тексты, которые он считает нужным. И никто не вправе ему это запретить. Никто не вправе иметь какие-то претензии к Макаревичу. Равно как и ко мне. Но если будут закрывать социальную сеть или еще что-то в связи с этим – это не очень хорошо.

Я может быть открою секрет, но для многих российских граждан Россия - одна из самых свободных стран. Может быть, самая свободная в том числе и в культурном смысле. У нас можно петь и сочинять все, что тебе в голову взбредет и тебе ничего не будет. Подобные мысли в Германии, Франции или США никто не позволит. У нас очень многие табу сняты. У нас можно петь, позвать всю страну или соседнюю страну. Может, даже чересчур много свободы. Но тут никто не знает эту линию, где нужно обрезать.

А Макаревич просто сочиняет песни, никто ему не запрещает это делать и собирать миллион просмотров в Youtube. Эта ситуация несколько накручена. Все поругают Макаревича и ждут, а что он еще вытворит. Как обзовет всех страшно и как все возбудятся. Это бесконечная игра, забавляющая в первую очередь самого Макаревича.

Он как то полюбил, как это называется, обсценную лексику, уже приближается к творчеству группы "Кровосток", раньше это не было свойственно Макаревичу, а сейчас… Прям вот того и гляди матом запоет.

Все это чисто эмоционально, настолько (сильны) эти чувства недовольства всем происходящим, настолько его переполняют, он других слов не может подобрать - как бы так пообиднее обозваться.

О Донбассе: В том виде, в котором он сегодня существует он не станет полноценной частью Украины

- Та ситуация, которая происходила за полгода до майдана - там было конечно не предчувствие, там было совершенно логическое четкое понимание, как будет развиваться ситуация. Слава богу, эти тексты были опубликованы уже тогда, и все люди могут их найти в первоисточнике и сверить. Там многое расписано по деталям, как это будет происходить.

Тогда местом события был собственно Киев, майдан, предмайданная киевская интеллигенция. А сейчас игроков гораздо больше, сейчас играет практически весь мир на одном футбольном поле: есть Европа, есть США, есть Россия, есть Порошенко, есть Ярош, есть Захарченко, есть Плотницкий, все разные игроки, есть Сурков тот же самый. И еще каждый выбегает со своим мячом, переставляет ворота и все что угодно совершает…

Я одно могу сказать: Донбасс в том виде, в котором он сегодня существует, не станет полноценной частью Украины. С ним могут разнообразные не очень хорошие с юридической точки зрения вещи совершать, пытаться как то вписать в Украину или не вписать в Украину, но эта история будет длиться и длиться. Там уже не отменишь, там уже по сути собственные вооруженные силы созданы. Там все люди уже вписаны в эту иерархию, новую социально-политическую структуру. И в ДНР, и в ЛНР. И их, по сути, всех надо либо вывести в Россию, либо всех расстрелять, либо всех посадить, либо закопать. А это невозможно, потому что там уже счет идет на сотни тысяч людей, которые в этой ситуации так или иначе поучаствовали.

Это не отменить уже, и никто им амнистию не сможет объявить, потому что у Украины нет настолько мощных ресурсов, как у России было с Чечней, чтобы вписать эту территорию, чтобы она нашла какие-то возможности переосмыслить все случившееся.

Я думаю, что там это будет длиться и длиться, и история украинских дворцовых переворотов не закончена. В течение трех-пяти-семи лет там будут какие-то вещи происходить, которые не закончатся для Украины хорошо.

Представление о любом мировом событии, о любой революции, о любой войне, как это ни парадоксально, если находит отражение в художественном тексте - в романе или в поэзии, в оде или в каком-то эпосе - то потом в истории оно и есть. А если оно не отражено, то его вроде и нет. Вот были какие-то готы, гунны, ходили туда-сюда, но так как по этому поводу не написали свою "Песнь о Нибелунгах" или "Слово о полку Игореве", то только историки знают куда они ходили. Любого человека спроси, он скажет: ну да, были готы, были гунны, но что там было - непонятно.

Это касается даже не столь давних времен. Вот, например, в 93-м году у нас был расстрел парламента, в 91-м году у нас был переворот в стране. По этому поводу не написали "Тихий Дон", не написали "Хождение по мукам", поэму "12", "Анну Снегину". Не написали, и отношение к этому в итоге такое – непонятно, что там вообще было. Вот если про революцию 17-го года мы будем спорить до хрипоты – одни будут говорить, что этой великое событие, другие говорить, что нет - в любом случае это огромное историческое событие. А это - черт знает что. Равно как все украинские Майданы. 2004-й год и прошлый – они ничего не дали, никакой литературы. Ну там эта "Небесная сотня"… Жалко этих людей, какие-то песни они насочиняли там нелепые, но в целом через пять лет уже никто не вспомнит, что там было. И в роман или в эпос это не отольется.

Я не писал (о Донбассе) художественную прозу, это, по сути, дневник событий. Я писал про ДНР и ЛНР. И я-то как раз уверен, что ДНР и ЛНР может дать ряд хороших текстов. Там действительно были и самоотверженность, и величие, и удивительные судьбы, и вообще это все очень серьезно повлияло, не побоюсь этого слова, на всю мировую геополитику. И будет дальше влиять. А Майдан поднял облако мути, и вот оно теперь будет оседать еще долго и долго. Не будет у них по этому поводу никакого эпоса, это не будет началом Великой украинской государственности. Просто факт констатирую, без злорадства.

Осенью, наверное, поедем еще раз (в Донбасс). Чувства разнородные, но, знаете, я совру, если скажу, что приезжаю туда и чувствую там ужас, кошмар. Я живой человек, конечно мне мучительно жаль всех этих разрушенных городов. В детские дома, в дома инвалидов мы ездим и все это видим своими глазами, детей этих несчастных… Но доводить это уже до состояния какого-то внутреннего остервенения и слюнявить глаза, и рыдать по этому поводу я не буду. Вот это случилось, я воспринимаю это как оно есть. И другие вещи, которые я там тоже увидел: и великую силу человеческого характера, и великое мужество этого новорусского бойца, ополченца, русского или там украинского, который воюет за ополчение - это совершенно неважно. И мужество этих женщин, и эти блестящие биографии, разнообразные какие-то случаи, совершенно удивительные, как будто из какой-то классической литературы пришедшие.

Когда все это когда своими глазами видишь, видишь как это бурлит, вскипает огромная история, это сложно не оценить, сложно сделать вид, что ты этого не видишь. Я вижу что там огромные эти плиты вздымаются, бьют друг о друга, что происходит что-то удивительное совершенно. Поэтому я всякий раз с зачарованным видом туда въезжаю: с одной стороны такой ком внутренний, с другой стороны - глаза-то распахнуты. Я объездил весь Донбасс на своей машине, было множество самых разных историй, которые могли закончиться трагически. И надолго мне хватит впечатлений, чтобы об этом думать.

О легализации гей-браков: Давайте еще лет 20 поживем, не будем торопиться

(В России не будут разрешены гей-браки) не потому что это злой умысел, как у нас периодически наши прогрессивные молодые ребята из московских модных клубов говорят. Что это злой Путин, злые чиновники или там злые попы. Это на самом деле соответствует восприятию 97-98 процентов населения страны, которая не очень понимает, зачем все это собственно нужно. Потому что все происходящее несет легкий элемент безумия.

Скажем, вот эта легкость, с которой прогрессивный мир соглашается на усыновление детей двумя людьми нетрадиционной сексуальной ориентации. Этот вопрос совершенно не изучен. Нет никакой статистики. Что будет с этими детьми? Как они вырастают? Что у них будет происходить с психикой? Что у них будет происходить на всех социальных уровнях? Статистики нет, но мир в это бросился с какой-то необычайной легкостью, с ощущением того, что только так и должно быть.

С чего вы это взяли? Ну если, может быть, (я так не думаю), но может быть это действительно нормально, то давайте хотя бы изучим. Нет! Никто не собирается ничего думать, просто бросились, сломя голову. Это меня забавляет. Забавляет, как издеваются над всеми церковными институтами в Европе. Как прессуют священников, потому что они не хотят легализовать вот эти вот браки.

Институт церкви существует многие века, почему он должен соответствовать какой-то моде. Мимолетной, которая только что - ей 15-20 лет - проявилась. Откуда такая легкость необычайная в принятии таких решений важнейших? Вот это мне непонятно. И то, что Россия в этом смысле достаточно сурова, неповоротлива, медленна и недоверчива, это, конечно, вызывает у меня симпатию. Не надо никуда торопиться. Давайте мы на все это спокойно посмотрим. И если у них ничего не получится, и их ударит молния в голову, то мы скажем: нормально подождали.

За 2000 или 4000 лет существования истории и письменных источников мы прожили без этого. Давайте еще лет 20 поживем, мы их победим, мы не будем торопиться просто.

В России их (геев и лесбиянок) никогда не будет так много. Они и по сей день занимают маргинальное положение. Их, исходя из природы, не может быть много. Ну сколько их там? 3 процента? Ради Бога, пусть они существуют, пусть они живут своей жизнью. Но церковь не надо трогать. Институт семьи не надо трогать и в школу это не надо нести. Это вещи очевидные.

Я не могу сказать, что у меня много знакомых такого порядка. Но есть. И они говорят, что самые большие враги всего происходящего и, собственно, враги геев - это те люди, которые в перьях ходят вот по этим парадам и приходят в этих нарядах в школу и начинают там детям объяснять, как им надо друг к другу относиться. Они (сами геи) считают этих людей самыми большими врагами.

О воспитании: Человек из космоса забрался обратно в свой iPhone

Есть пресловутое высказывание, которое все миллион раз повторяли: "мы хотим, чтобы все люди жили нормально". Но понятие нормы все время расширяется. Для них сначала нормально было, чтобы была пачка молока и работа. Потом нормально, чтобы была машина. А потом – дачка. А потом - менять телефон каждый сезон. А потом нормально, чтобы было 4 машины. А потом - выезжать за границу каждое лето. А потом - оттуда не возвращаться совсем. И оно (понятие нормы) все время расширяется и расширяется. И непонятно, где заканчивается вот эта самая норма. Для меня сам человеческий комфорт необходим. Но как самоцель – это беда, это тупик развития человечества.

Нормальное государство в моем смысле – это государство, которое воспитывает человека, в том направлении, что он должен выходить за пределы человеческого в себе. Государство, для которого рентабельность и все эти прочие социал-дарвинистские и неолиберастические штуки не являются основой для жизни.

Вот, например, космос. У нас же мир перестал мечтать, болеть о космосе, думать, как покорить эти межзвездные пространства. Потому что это не принесет бабла никакого и, собственно, не окупается никогда. Это трата денег бесконечная. То есть лучше мы каждый день будем менять "Айфоны". То есть человек из этого космоса, из своего порыва, описанного в ранних Стругацких и во всей мировой фантастике, он как бы забрался обратно в свой "Айфон" и в этой коробочке он поместился. Вот это мне кажется тупиком, это мне кажется дикостью.

Человек существует, чтобы преодолеть какие-то вещи, преодолеть пространства, преодолеть свою слабость, преодолеть в себе человеческое, преодолеть то, что делает его просто мясной машиной. Государство, которое так или иначе на это ориентировано, которое пытается наделить метафизикой, поэтизировать наше существование – это мое государство. А это желание каждому раздать по гаджету…

О политике: Я удавлюсь сразу, как только этим займусь

Во все времена - и в античность, и в средневековье, и в русской традиции исторической грань между политическим деятелем и человеком пишущим, человеком говорящим, сочинителем, она со временем как-то размывается. Мы понимаем, что Достоевский или Горький были политиками не меньше, а может быть и больше, чем те люди, которые были тогда патентованными политиками, которые какие-то решения принимали. Не больше, чем Горчаков, но не меньше, чем те, кто надували щеки.

Политика - это какие-то произнесенные слова, какие-то написанные тексты, которые становятся частью нашей жизни, частью представлений о нашей жизни и начинают на нее влиять. И мы вдруг просыпаемся через 10-15 лет в другой стране. В этом смысле я тешу себя надеждой, что я принадлежу к этим людям, слова которых воздействуют на людей, на часть людей, на какие-то массы.

Причем это может быть непрямое воздействие. Это не то, что я (что-то) сказал и люди сказали: "Да, это правда", - и стали делать так. Какие-то слова произносятся, потом их другой человек передает третьему, третий человек передает пятому, по-своему их понимает, и они каким-то особенным образом потом формируют наше социальное пространство межчеловеческое.

В этом смысле какое-то воздействие есть. А в смысле занять место в Госдуме - меня это не интересует совершенно. Есть люди, которые получают от этого удовольствие, которые профессионально к этому относятся, которые могут ходить на пленарные заседания, голосовать. Я удавлюсь сразу, как только этим займусь. Мне ужасно жалко времени, и я гораздо полезнее в других вещах. Поэтому политика – это не по моей части.

Об Илье Пономареве: Сиди себе в США и не приезжай сюда больше

Я не слежу за этой ситуацией. Проблемы у него? Он уехал из России-то? Ну, и пусть сидит там в США.

Он высказался по поводу присоединения Крыма, но он же не робот. Если у него такая позиция, он может высказаться. У нас же демократия. Если бы на Украине были политики, которые высказываются за присоединение Крыма, я бы тоже не был против, что они существуют.

Конечно, позиция Пономарева мне не близка, она кажется мне диковатой. Я очень удивлен, что он считает себя левым политиком, потому что левый в России - это давно уже консерватор, консерватор-милитарист. Но я не считаю, что всех инакомыслящих нужно тащить к плахе и отрубать им конечности. Поэтому, Илья, сиди себе в США и не приезжай сюда больше.

О литературе: Единственный человек, который может мне сделать замечание – это моя жена

Литература не существуют по принципу - утром в газете, вечером в куплете. Вот только когда самые громкие события происходили, например Великая Отечественная война, тогда ситуация убыстрилась. Там некоторые тексты сразу были написаны, через 2-3 года.

А вообще лучшие вещи пишутся, когда ты уже "отошел". То есть надо отойти и оглянуться и видишь все эти очертания. Потому что вблизи ты видишь только все в дыму, в Крыму, понятны только вещи какие-то мельчайшие.

"Войну и мир" Толстой бы не написал на своих крымских впечатлениях, потому что нужно забраться на какую-то гору и на это все сверху посмотреть. Поэтому я не пишу и не тороплюсь писать. Какие-то вещи я записываю, иначе забуду какие-то впечатления. Донбасские, например. О Чечне я написал текст через 5-7-10 лет после всех этих событий. Это нормально, можно было еще подождать.

Я вот на свою беду занялся рок-музыкой, и свое затворничество себе подпортил. Но в августе я опять сбегу туда и буду затворником сидеть у себя там в углу.

Единственный человек, который может мне сделать замечание и я отреагирую - это моя жена. Вот я написал "Обитель", она сказала: "Вот тут исправь и вот тут непонятный момент". Я это честно и исправил и сделал понятным. А потом я перестаю реагировать на любые претензии в 90% случаев, потому что я сам лучше всех знаю. Но ей я доверяю.