Холодный прием: жертвы паводка замерзают в ожидании домов и выплат
В еще более жуткой ситуации сейчас оказались жители Иркутской области. В регионе уже серьезные заморозки, а треть пострадавших от паводка до сих пор не получили новые дома и компенсации. И это при том, что деньги из федерального бюджета давно перечислены и часть из них даже освоена. Вот только на что их потратили - неизвестно. Этот вопрос местным властям сейчас задают как жители региона, так и министры.
Заморожено все - от подвала до крыши, в углах - наспех брошенные вещи, внутри - такой же суровый сибирский холод, как на улице. Свои дома жители поселка Игнино оставили вынужденно. После летнего паводка внутри сыро и холодно. А стены и крыша в первую оттепель могут сложиться как карточный домик.
"Дом сел очень сильно. Очень страшно, что, если здесь стоять сушить, то просто провалится пол вниз. Я с маленьким ребенком здесь просто не могу находиться, здесь очень страшно", - рассказала местная жительница Анастасия Куприянова.
Поселок и его обитатели никому не нужны. У многих на руках уже есть постановления, где четко прописано, что их дома для жизни непригодны. Но компенсации и жилищные сертификаты им не положены, по документам паводок прошел мимо. Хотя в домах воды было - по пояс.
"Куда мы только не ходили, нас нигде не ждут. Дети живут, грибами дышат и плесенью, и старики - им некуда пойти - плачут", - рассказала жительница Оксана Горелова.
Формально это зона чрезвычайной ситуации. Здесь приняли на себя вторую, но не менее разрушительную волну паводка, однако повторно режим ЧС местные власти не объявляли, а значит, и выплаты для восстановления или покупки новых домов на жителей Ингина не распространяются. И теперь бумажная волокита может стоить десяткам семей жизни.
Большая вода лишила людей не только жилья, но и подсобного хозяйства. Вот здесь, например, раньше были коровы, свиньи. Небольшой огородик. В селе без такой поддержки многим просто не выжить.
Неделю назад жителям Игнина удалось лично поговорить с губернатором Левченко. Просили о помощи. Тот заверил: все сделаем. И пропал.
Зато на очередном заседании комиссии по ликвидации последствий паводка Левченко хвастался цифрами. Четыре тысячи пострадавших от наводнения приобрели новое жилье. О том, что почти три тысячи семей этого жилья накануне декабря не имеют, губернатор скромно молчит. Данные приводит Виталий Мутко.
"41 процент не имеют жилья. К нам обращаются из Тулуна. Мне страницу Instagram пришлось завести, чтобы люди могли обращаться", - заявил Мутко.
Левченко заметно помрачнел. Но всю вину переложил на экспертов ОНФ - их доклады с мест, мол, странные и запутанные. И журналистов - с его слов, они все переврали.
"Со СМИ то же самое, мы дали запросы в центральные каналы. Какие-то сюжеты, так сказать, прогоняли, что ли. Мы до сих пор не подучили ответы, что за люди, которые они снимали. Давайте вместе работать, а не в КВН играть", - заявил губернатор Иркутской области Сергей Левченко.
Какие игры - больше 650 семей не могут начать капитальный ремонт только потому, что им даже не выдали на руки документы. Вместо того чтобы помогать жителям области, чиновники сокращают программу восстановления жилья. Решено не строить школу в селе Уйгат и детский сад в деревне Паберега. Вместо этого в программу капитального ремонта включены два административных здания.
"У нас шесть школ, сроки капитального ремонта нарушены. Есть две школы, где дети не учатся", - заявил Мутко.
Комментируя действия, а точнее бездействие иркутских чиновников, Виталий Мутко прямо говорит о персональной ответственности за срыв программы по восстановлению жилья и самого губернатора и его подчиненных.
Минстрой уже выясняет, куда ушла значительная часть из 14 миллиардов рублей, направленных на восстановление жилья. Освоены только 9 с половиной миллиардов. Но жители Игнина этих денег так и не увидели.
Пока миллиардные трансферы из федерального центра лежат на банковских счетах или тратятся непонятно куда, в маленьких поселках Иркутской области люди думают об одном - где найти дров, чтобы и дальше поддерживать тепло в отсыревших домах. И стараются не думать о настоящей сибирской зиме, когда морозы за минус сорок могут сделать каждую ночь последней.