Цепь случайностей: как Лео Бокерия стал одним из лучших хирургов
Главный кардиохирург Минздрава России Лео Бокерия в преддверии Дня медицинского работника признался РЕН ТВ, что в его становлении в профессии большую роль сыграла цепь случайностей.
По его словам, в специальность он пошел по настоянию своей старшей сестры Марии Антоновны. Она тоже работала врачом и очень хотела, чтобы брат стал врачом, и не просто врачом, а хирургом.
"В моей жизни большая цепь случайностей. Она захотела, чтобы я стал врачом, вот я поступил в Первый медицинский институт, - рассказывает Лео Антонович. - Потом как-то так получилось, что я закончил курсы английского языка, разговорной речи, еще в институте. И через это я попал в кружок научный студенческий, хотя не планировал. Просто моему товарищу нужно было уйти из этого кружка, ему сказали: приведи себе замену. Он мне ничего не сказал. Он сказал: мы делаем операции собачкам на открытом сердце. Меня это, конечно, ошеломило, я решил тоже пойти".
Следующей цепью стало то, что Лео Бокерия оказался на кафедре ректора Первого меда, академика Владимира Кованова.
"Он разрешал нам делать все, что мы можем предложить хорошего, - рассказывает академик. -Я нашел новый метод, принципиальный совершенно для того времени. Сделал в автоклаве барокамеру для экспериментов на собачках. Которая в итоге потом в 1976 году стала Ленинской премией".
Следующим в цепи случайностей стало знакомство с будущим академиком Владимиром Бураковским. У Бокерии не было клинического опыта, а Бураковский был его оппонентом. Причем у Бураковского было свое отделение для детей до трех лет.
"И там была очень высокая смертность. И когда он прочитал мою диссертацию экспериментальную, он понял, что этот метод, он может помочь детям. Он действительно очень серьезно помог в тот период", - рассказывает Лео Бокерия.
Лео Антонович уже собирался возвращаться в Первый мед, но Бураковский позвал его к себе, предложив организовать отделение:
"Я засел в библиотеке. И нашел - две работы было всего в мировой литературе - лечение жизнеугрожающих аритмий сердца. Я за это дело очень ухватился. Пришел, сказал Бураковскому. Он сказал: "Послушай, это же так интересно", - рассказывает Бокерия.
Лео Бокерия начал делать операции во вновь созданном отделении: "Через 10 лет после Ленинской мы получили Государственную премию СССР - как раз за жизнеугрожающие тахиаритмии".
"Поэтому ежели бы тогда мой товарищ Боря Гильфанд не ушел из кружка, а я к этому времени бы не закончил английские курсы… То я бы не пришел в кружок на кафедру. Если бы, скажем, не Владимир Васильевич (Кованов) был моим руководителем, а кто-то другой… Владимир Васильевич имел возможность позвонить Бураковскому. У Бураковского были проблемы, он только-только открыл отделение, смертность была очень высокая…"
По словам Лео Антоновича, Владимир Бураковский был ему настоящим учителем, старшим другом и именно он разрешил ему больше оперировать.
Следующим звеном в цепи случайностей стало то, что как раз в те годы осуществлялось активное сотрудничество медиков СССР и США. И Лео Бокерия, как англоговорящий, подходил "для всего" и получил возможность встречаться с американскими хирургами - два раза в год, в СССР и в США.
"Я посмотрел практику лучших хирургов мира", - говорит академик. Лео Бокерия уже рассказывал, что именно из Америки привез тот распорядок дня, которого придерживается уже десятилетия. Суть его заключается в отвержении популярного принципа о том, что завтрак надо съесть самому, обедом поделиться с другом, а ужин отдать врагу.
"Это правда цепь случайностей. Я разговаривал с философом на эту тему. Он сказал: но вы же знаете, что цепь случайностей - это естественная закономерность", - подытожил хирург.
Лео Бокерия не только один из лучших в мире кардиохирургов, но и человек, к мнению которого прислушиваются люди.
"Мне периодически говорят: а, это вот тот, который газированную воду рекомендует. Я говорю: а я за это Ленинскую премию получил. Это, конечно, шутка, но там есть доля правды".