Бой за Куштау: кто позволяет бизнесу обогащаться, нанося ущерб людям?
Куштау теперь - особо охраняемая природная территория. Но к этому статусу пришли максимально сложным путем - после протестов эко-активистов, попыток решить проблему силой и скандала федерального масштаба. Только после этого к защитникам шихана прислушались, начался диалог. Хотя, казалось бы, идея сесть и поговорить приходит в голову первой. Но получилось вот так.
6 августа. Скромный лагерь активистов пережил первый штурм.
9-го и 15-го августа – новые столкновения. Тяжелая техника, ЧОП, Росгвардия. И неизвестные в масках и балаклавах. Палатки активистов вырвали с корнем. Самый активный – мужчина в камуфляже. Протестующие обращались к нему как к главе района - Азамату Абдрахманову.
- А почему вы опекаете частный бизнес?
- Я не опекаю. Я у себя в районе. А вы – приезжие здесь, - отвечал он.
Чиновник усмирял местных жителей тычками и крепким матом. Страсти кипели до 16 августа - на Куштау приехал глава республики и остановил работы.
Локальный конфликт вышел на федеральный уровень. Выяснилось: противостоянию не один год. О битве за шиханы знали все. И побеждала в ней "Башкирская содовая компания" (БСК). Возможно, потому, что местные власти оказались слишком тесно связаны с бизнесом.
Все началось с появлением монополии. До 2013 года в регионе работали "Березняковский содовый завод", "Каустик" и самая прибыльная компания "Сода". 62% последней принадлежали Башкирии. Два других производства – частной фирме "Башхим". Но при слиянии "Каустика" и "Соды" стоимость акций первой завысили, второй – занизили. Соотношение вышло 19 к 1. В итоге в новой "Башкирской содовой компании" региону достались лишь 38%. Местные власти прекрасно понимали, что теряют контрольный пакет в сверхрентабельном бизнесе, уверен журналист Рамиль Рахматов. Приватизацию в 2011 запустил Азамат Илимбетов – на тот момент премьер Башкирии.
"Все эти лица говорят о том, что весь пакет документов сопроводительных даже неизвестен. Что у них было - четкое указание главы Республики Башкортостан просто поставить свою подпись, и тем самым легализовать эту сделку, но все также одновременно говорят, что сделку лично курировал полностью от начала до конца тогдашний руководитель администрации президента республики Башкортостан господин Балабанов", - говорит политический обозреватель сайта ProUfu Рамиль Рахматов.
Оставшейся в собственности Башкирии долей БСК в 38% управляет АО "Региональный фонд". То есть, дивиденды, а это миллиарды рублей, поступают в бюджет не напрямую. Их пытаются инвестировать. Но привлекательные на бумаге проекты банкротятся один за другим.
"Регфонд у нас в республике Башкортостан пользуется заслуженно пользуется репутацией черной дыры, - заявил Рахматов, - Отчётности нет, зато известно о том , что региональный фонд регулярно теряет сотни, а то и миллиарда рублей в непонятных сомнительных сделках".
До сих пор эти неоднозначные схемы оставались известны узкому кругу лиц. Но "Башкирская содовая компания" почувствовала себя в регионе слишком свободно, напрямую влияя на жизнь тысяч людей.
Прямо у подножья Куштау расположены деревни. Вот одна, на южной стороне, вторая - за северным склоном. И как БСК собиралась договариваться с местными жителями, и собиралась ли вообще - непонятно. Ведь добычу известняка должны были вести, по сути, на заднем дворе у тех, кто здесь живет. А осенние дожди и талый снег весной смывали бы породу к домам.
А зачем бенефициарам БСК, большая часть которой принадлежит кипрской офшорной Modisanna Ltd., что-то обсуждать с местными жителями? Сергей Черников и Виктор Исламов живут в Швейцарии. Отдыхают на берегу Франции – по данным СМИ, там у них два поместья на берегу реки Аржанс.
Компаньоном Черникова и Исламова после ухода с поста башкирского премьера, стал Азамат Илимбетов. Бывший вице-премьер Альберт Харисов сегодня – член совета директоров БСК. Туда же до 2019 года входил экс-руководитель администрации главы Башкирии Владимир Балабанов. И еще ряд высокопоставленных в прошлом чиновников.
Эта компания осмелилась даже на шантаж главы Башкирии. Пригрозили закрыть БСК и уволить 2 тысячи сотрудников. И это работало, пока проблему удавалось скрывать внутри региона.
"Все эти конфликты, по сути дела, порождаются властями местными региональными, то есть они не находят какого-то общего языка со структурами, либо объединятся с бизнесом либо наоборот воюют с ними, а негативно это влияет негативно, в том числе, на федеральные власти, которые в итоге вынуждено потом бросать туда свои силы, все это решать", - заявил политолог Илья Ремесло.
Так же было в Красноярском крае. Вот кадры этой недели. Ликвидация последствия аварии на "Норникеле" все еще продолжается. До экологической катастрофы могло не дойти, но местные власти молчали до последнего. Может, потому что бывший мэр Ринат Ахметчин больше 10 лет проработал на руководящих постах структур "Норникеля". Компания управляет всем, говорят здесь.
"Мы пытаемся восстановить здесь федеральную власть, потому что власть в регионе конкретно принадлежит компании "Норильский Никель", - говорит общественный активист, журналист Игорь Клюшин.
После аварии выяснилось: давший течь резервуар номер пять с 2016 года официально числился на ремонте. И проверять его тот же Ростехнадзор не мог. Но оказалось, все это время в гигантский бак заливали дизель. Может, потому что были уверены, что наказания не будет.
"Корпорация Норильский Никель является регионообразующим, все губернаторы так или иначе заточены по отношению к "Норникелю" и, конечно, намного важнее отношения с корпорацией, чем с населением", - считает руководитель Центра развития региональной политики Илья Гращенков.
Владелец холдинга Владимир Потанин, его активы потеряли в цене после аварии, к сентябрю снова возглавил список богатейших россиян по версии Forbes. Но даже там, где нет интересов крупных финансовых игроков, алгоритм тот же. Бизнес преследует свои интересы. А местные власти, выбирая между коммерсантами и простыми гражданами – собственными избирателями, предпочитают давить на последних.
Так, в Воронеже на прошлых выходных закончилась встреча местных жителей с чиновниками, которые не смогли объяснить, кто валит сосны в особо охраняемом парке "Северный лес" и откуда взялся забор.
"За все несут ответственность собственники", - заявила руководитель Департамента природных ресурсов и экологии Воронежской области Наталья Ветер.
А власти – не несут. Даже вот за такие травмы. Дмитрий Сапелкин привлек внимание тех, кто, похоже, охраняет частную территорию в парке. Двое – без формы, накинулись с кулаками. Один стал душить друга Дмитрия.
"Передо мной второй молодой человек прыгал не подпускал меня. Напролом пошел. Да чтобы разнять, прозвучал выстрел один, и, как мне показалось, второй уже над головой. То есть первый попал сразу в живот", - рассказал он.
Интересно, что проблему воронежские власти создали сами. С 2005 продавали землю в "Северном лесу" строительным компаниям. А в 2014 объявили парк особо охраняемой территорией. И теперь не знают, что делать. Местные жителей организовали инициативную группу – для контакта с чиновниками. Но на встречу с губернатором сам губернатор не пришел.
Еще больше проблем для региона и его жителей может принести слишком хорошее взаимопонимание между властями и местными элитами. Ведь чаще всего это система невидимых личных договоренностей, которая выливается в бесконтрольный лоббизм.
На минувшей неделе стало известно: на единственном дальневосточном металлургическом гиганте "Амурсталь" начались увольнения. Завод принадлежал семье и окружению экс-губернатора Хабаровского края. Обвиняемый в организации заказных убийств Сергей Фургал – классический пример того, как капитал срастется с властью.
В политику пришел именно из бизнеса. До того, как занять пост главы региона, успел пролоббировать закон о преференциях в закупке металлолома для "Амурстали", четверть акций которой до сих пор принадлежит его жене. Бывшего гендиректора завода летом задержали – за финансовые махинации. А теперь простых рабочих заставляют писать заявления об увольнении.
"Государство устанавливает правила игры, общество должно быть еще одним фактором в этом процессе, который моделирует этот процесс, вот эти три должны между собой договариваться. В последнее время люди вычеркнуты из этой формулы, и в результате вместо нормальных договоров такие всплески, надо думать, как их вернуть в переговорное поле", - считает экономист Всеволод Спивак.
Обо всех случаях, которые мы описали, региональные власти прекрасно знали. Более того, на руках могли оставаться документы, подтверждающие сомнительные сделки. Ведь провело же Башкирское Минземимущества молниеносную проверку и обнаружило ущерб на 34 млрд рублей при продаже госпакета акций фирмы "Сода". Появились даже таинственные причастные должностные лица. А в эксклюзивном интервью нашей программе глава Башкирии признал - диалог нужно было выстраивать по-другому.
"Самая большая ошибка была. когда стратегию предприятия акционеры увязывали только с разработкой Куштау. Доказывали, мы верили, что если не дадим, то предприятие встанет, - заявил Радий Хабиров, - Это неадекватное, на мой взгляд, поведение, когда понимать ситуацию нужно, наоборот, нужно вместе работать".
И находить общий язык с местными элитами. Но не идти у них на поводу. Иначе встанет вопрос - кто на самом деле руководит жизнью региона.
"Все это завязано на региональные проблемы, и нежелание их решать. И нежелание принуждать в хорошем смысле слова, крупный бизнес считаться с мнением простых людей и направлять именно на их нужды какие то деньги. То есть, грубо говоря, делиться никто не отменял, его обязанность считаться с людьми, поскольку они обеспечивают его благосостояние", - считает политолог Ремесло.
Но самое опасное, как показал опыт защитников Куштау, попытка решить вопрос силой. Тогда возмущенные, но еще готовые на диалог жители, отвечают еще большим социальным взрывом, который в современном цифровом мире, тут же виден в каждом уголке огромной страны.