До Фиделя Кастро Куба была американским секс-курортом

Позавчера на Кубе объявили о смерти Фиделя Кастро. До революции Куба была американским секс-курортом. И когда говорят, что Фидель превратил райский уголок в остров нищеты, стоит вспомнить, что райским он был для американцев. Не для кубинцев. 57 лет продолжалась его война против соседних Соединенных Штатов, которая, казалось, окончилась победой: президент США Барак Обама начал процесс снятия блокады с Кубы. А вчера назвал Кастро необычным человеком с огромным влиянием. Но насколько он был искренен?

Куба, несмотря на свой небольшой размер, до последнего времени была главным политическим центром левых сил Латинской Америки. Все нынешние левые режимы континента – производные кубинской революции. Не зря умные советские пропагандисты когда-то назвали Кубу Островом свободы – она и была двигателем свободы от корпораций США и от вашингтонской политики. Формально Куба остается социалистическим государством, бедным, но сохранившим идеалы справедливого общества, несмотря на полувековую блокаду со стороны Соединенных Штатов. Но сможет ли она остаться такой теперь?

Что ждет кубинцев впереди? Политика Барака Обамы, который начал снимать блокаду с Кубы, понятна: он, скорее всего, рассчитывал, что с приходом на остров цивилизации западного потребления жители сами свергнут коммунистическое правительство. Это сработало в России в 91-м. Почему бы этому не сработать и на Кубе, не превратить ее снова в американский бордель?

Обама так и не довел начатое до конца. Дональд Трамп, как республиканец, противник сотрудничества с кубинскими революционерами. Если он продолжит блокаду Кубы, коммунизм там выживет и продолжит влиять на весь Латиноамериканский континент. Если блокада будет окончательно отменена, боюсь, в Латинской Америке начнется цепная реакция, которая кругами пойдет по всему миру, как это случилось на Ближнем Востоке.

Я могу понять кубинских эмигрантов, которые праздновали кончину кубинского лидера. Я могу понять, что республиканец Дональд Трамп в своем Twitter написал о том, что он был жестоким диктатором. Но я не могу понять этой безудержной радости части московской творческой интеллигенции по поводу смерти Фиделя. Когда известный историк моды Александр Васильев вдруг пишет в своем блоге: "Умер Фидель Кастро! Ну и слава Богу. Одним узурпатором меньше. Проклятые коммунисты. Еще парочку на тот свет, и счастье не за горами!"

Может быть, ему не нравился стиль милитари, который предпочитал Фидель? Правда, потом Васильев пост удалил, но скриншоты остались. А еще один творческий интеллигент – сын знаменитого детского писателя Драгунского и даже персонаж его рассказов – Денис Драгунский написал: "Один из самых омерзительных диктаторов ХХ века спокойно испустил дух в своей постели. Это вызывает глубокую скорбь". Остальных цитировать не буду, все и так понятно. С чего такая ярость? С чего такая лексика – узурпаторы, диктаторы? Что это за борьба с мировой историей двадцатого века? Именно. Именно борьба. По принципу разделяй и властвуй.

Наши люди обожают спорить по историческим вопросам. Доска Маннергейма, памятник Ивану Грозному, смерть Фиделя Кастро – все это может стать клиньями, которые вбивают в плотную колоду большинства. Чтобы потом оно, увязнув в спорах о прошлом, пошло в топку революции, на дрова. Не замечая того, что происходит вокруг. Общество намеренно ожесточают, потому что оно само готово ожесточаться. Сейчас происходит реванш общества за унижение исторической памяти в девяностые. Очень серьезное явление, которое, как мне кажется, никто не хочет особо изучать. Но уже есть, вероятно, люди, которые им пользуются. И они прекрасно понимают: не надо даже ждать новых экономических кризисов или снижения уровня жизни населения. Все общественные потрясения производятся не тогда, когда люди голодают, а когда они дезориентированы. Слух о том, что хлеба осталось на три дня, привел к началу февральской революции. Хотя хлеба было еще много. Это тоже – технология.