Вытрезвителям исполнилось 113 лет: плюсы и минусы этих учреждений в РФ
Среди громких и памятных дат ноября (День народного единства, Октябрьская революция, День воинской славы России) как-то затерялось, казалось, весьма скромное событие. Это открытие 7 ноября 1902 года в Туле первого российского вытрезвителя под названием «Приют для опьяневших».
Организатор проекта, врач Федор Астраханский, и не предполагал, что его скромное частное оздоровительное предприятие станет родоначальником целой сети государственной политики борьбы с пьянством в громадном государстве под названием СССР.
Сколько их было, этих приютов для опьяневших под хлестким названием «вытрезвитель» в Советском Союзе – подсчитать трудно. Эти милицейские заведения были созданы во всех союзных столицах, городах областного и районного значения, в крупных городских районах, промышленных центрах, везде, где намечалось избыточное количество опьяневших, буйных или просто валяющихся мужских и женских особей, которых с понятным отвращением влекли в местные вытрезвители терпеливые советские милиционеры. А сколь оправданы были их старания – не так уж сложно разобраться. Хотя бы на личном опыте.
Автор сих строк, мичман пятого курса Ленинградского Высшего военно-морского инженерного училища в городе Пушкин, Дмитрий Ледовской, попал в один из вытрезвителей Ленинграда, выпив всего один бокал шампанского в ложе Театра оперы и балета имени Кирова, ныне – Мариинский театр. Казалось – чепуха, но черт дернул ввязаться мичману в драку каких-то штатских ребят, стукнуть билетера, назвать прибывших милиционеров фараонами, и, что уже было естественно, он оказался в заведении, вселяющем ужас в добропорядочных граждан Страны Советов.
Этот ужас перед вытрезвителем был естественен и создавался множеством компонентов. Первым делом – штраф, второе – письмо на работу, службу, учебу, даже в семью, что могло привести к увольнению, исключению, разводу… Плюс – моральные терзания, всеобщее порицание. Для меня, выпускника Высшего военно-морского училища, это могло привести к исключению и отправке на флот рядовым матросом в качестве трюмного, в той должности, что я и начинал свою восьмилетнюю службу в рядах ВМФ СССР.
Сказать, что я «валялся в ногах» суровых трезвителей города, не могу, но чистосердечное, со слезами, признание принесло свои плоды. После могучего душа, обследования врачом или фельдшером, беспокойного сна в абсолютно чистой койке, бесчисленного потока извинений в адрес вчерашних фараонов и уплаты штрафа в 25 рублей я был отпущен под честное слово, и письма в адрес моего командования так и не поступило. Спасибо искреннее вам, ленинградские милиционеры, через десятки лет!
А теперь перейдем к нормальной, трезвой оценке ситуации. Нас, сидельцев того злополучного вечера, было чуть более десяти человек. Полных, совсем опустившихся особей всего двое. Их, кстати, хорошо отмыли и даже дали какую-то одежонку. Остальные, как и автор этих строк, попали в вытрезвитель, по их клятвенным словам, в первый раз и искренне полагали, что и в последний. И все как один боялись главного – огласки на работе и, чуть меньше, скандала дома. Сказать, что это плохо или неправильно, наверное, нельзя. Это был сдерживающий, отрезвляющий и предостерегающий жупел как для начинающих, так и для закоренелых пьяниц Советского государства. По всей территории страны.
Казалось, работа советских вытрезвителей достойна только положительных оценок. Штрафы приносили доход, врачи и фельдшеры нередко просто спасали обожравшихся, особенно в первый раз, алкоголем пациентов, спасали и лечили от обморожений, удушья, травм… Нередко именно боязнь огласки, потери работы приводила советских граждан после первого посещения вытрезвителя к твердому решению если не не пить вообще, то хотя бы к заметному сокращению выпивки. Тоже ведь неплохо. Но были и заметные, часто непреодолимые минусы.
Первым делом колоссальные затраты на содержание вытрезвителей. Штрафы никак не могли окупить аренду помещений, стоимость услуг, работу милиционеров, медиков, техники, ведь многие из пациентов просто не имели возможностей заплатить даже треть предъявленного штрафа. В праздничные дни почти вся милиция словно вставала на вытрезвительную службу, оголяя другие фронты борьбы с преступностью. Второй минус вытекал и вытекает по сей день из юридической и правовой неточности формулировок Положений о содержании в подобном заведении. Почти везде упоминается о вытрезвлении лиц средней тяжести опьянения. Согласитесь, уважаемые читатели, как часто бывает почти невозможным отделить малую степень опьянения от средней, а среднюю от тяжелой, за исключением, конечно, бессознательной. Здесь уже темная степень становится ясной для всех окружающих.
Нередко случались и совсем гадкие вещи. Беззащитных алкашей избивали, обворовывали. После, пусть и разового, попадания в вытрезвитель нормальных, случайных граждан почти всегда на службу или учебу приходило милицейское извещение, становившееся стартом для травли фигуранта пьяного дела. Конкуренты, недоброжелатели разового клиента, идиоты чиновники, особенно в периоды антиалкогольных кампаний, могли превратить жизнь несчастного в ад, просто выгнать с работы или из стен учебного заведения. Так что «воспитательные» функции советских вытрезвителей нередко превращались в оголтело карательные, что подчеркивало полицейскую сущность любой внутригосударственной борьбы. Даже с пьянством.