Народный певец Иосиф Кобзон

На 81-м году жизни скончался советский и российский эстрадный певец и общественный деятель Иосиф Кобзон.

Иосиф Давыдович был без всяких "пожалуй" самым авторитетным народным певцом. Про Кобзона нельзя почему-то сказать, что ушла эпоха, или что он ушел вместе с ней. Ушла человеческая оболочка. Интонация, голос, мощь нескольких эпох осталась с нами. Даже у наших отцов было ощущение, что он был всегда, более того, казалось, что он бессмертный — ну как это нам без Кобзона? А кто тогда будет?

Меня всегда удивляло то, как Иосиф Кобзон мог выйти на любую сцену и приподнять зал и мероприятие до своего высокого уровня, даже если "до" и "после" него выступали самые пошлейшие эстрадные артисты. Он был настоящим крестным отцом на отечественной сцене.

Герой Труда Российской Федерации (2016), Народный артист СССР (1987), Лауреат Государственной премии СССР (1984), премии Ленинского Комсомола (1976), премии Правительства РФ (2011), Герой ДНР (2015) — вот это называется "быть в тонусе".

В 1962 году известный литературовед и детский поэт Корней Иванович Чуковский, общаясь с писательницей Л. Либединской, сказал: "Когда я начинал печататься, я был самый молодой среди литераторов, а теперь я самый старый! В России надо жить долго — интересно!"

Вот это точно про Иосифа Кобзона — всегда с живыми глазами, с достоинством титана он переходил из одной эпохи в другую, сохраняя в памяти сотни народных песен — такому человеку в России надо жить долго!

И Кобзон жил. Жил, широко шагая. Ездил с концертами на ударные комсомольские стройки, активно боролся за мир во всем мире, неоднократно входил в состав официальных делегаций, посещающих зарубежные страны с визитами дружбы, а также выступал для ограниченного контингента советских войск в Афганистане, ликвидаторов катастрофы на Чернобыльской АЭС — Кобзон всегда был там, где был его народ, даже если он был там к несчастью.

Когда в 2014 году я был в компании Захара Прилепина и Александра Ф. Скляра в Луганске там не было ни одного музыканта из России. Ни один певец (сколько там у нас народных певцов?) на тот момент не мог набраться смелости приехать в зону боевых действий (кроме упомянутого Александра Ф. Скляра), чтобы поддержать своих.

Кто-то боялся, кто-то сомневался, кто-то не понимал, что в действительности происходило в Луганске и Донецке, и поэтому не решался, кому-то и вовсе все это было чуждо.

И как вы думаете, кто был первым? Кто был самым молодым, безбашенным и бодрым?

Уверен, что для Иосифа Кобзона это была вовсе не смелость, и решение было принято не путем сложных рефлексий – просто это была его органика. Он ехал туда, где его "народ, к несчастью, был" — это и есть народный певец. Народных певцов не может быть много.

В свое время рокеры позволяли себе стебаться над Кобзоном, как и, скажем, советские школьники, либералы (уже в последние годы) недолюбливали его, но даже в их отрицании нельзя было скрыть уважение к Иосифу Кобзону.

Помните известную строчку Константина Кинчева из песни "Все это рок-н-ролл": "Где каждый в душе — Сид Вишес, а на деле — Иосиф Кобзон". С годами оказалось, что все наоборот. Оказалось, что Сид Вишес курит в сторонке.

В свое время Кобзон рассказал украинскому журналисту Гордону о том, как общался в Басаевым, а также выводил заложников Норд-Оста.

— После первой чеченской войны я выступал в Грозном, и на мой концерт пришел Шамиль Басаев, с которым мы перед этим три часа беседовали в одном доме. Беседовали очень грубо и резко.

Тем не менее он пришел на мой концерт. Там была единственная сохранившаяся площадка — стадион ручных игр, других не было. И какая-то кинобудка, вся в пыли, ставшая для меня гримеркой.

Я вышел со своим пианистом Евсюковым, и после того, как закончил петь, зрители не аплодировали — они стреляли. После концерта Басаев вышел и сказал: "Нам положено высоким гостям дарить что-нибудь, но у нас война все отобрала. Мы бы подарили вам белого коня, но у нас уже нет коней. Поэтому мы вам дарим то, что может подарить воин, — свое оружие". И подарил мне пистолет.

Фото: ТАСС

Ахмед Закаев, он тогда был министром культуры Чечни, мне на ухо прошептал: "У нас положено, когда дарят оружие, стрелять". Я сказал: "Я знаю, что у вас положено, но я стрелять не буду, и хотел бы, чтобы вы тоже не стреляли". И с этим ушел к себе в кинобудку.

Спасибо вам за все, Иосиф Давыдович: за песни, за стать, за то, что вы были не где-то там в эстраде, за то, что вы были с нами.