Сцены из супружеской жизни: 50 лет спустя

Я видел, как в кино снимают кино, 
Но не видел жизни в жизни.

Почти 50 лет назад на шведском телевидении показали мини-сериал «Сцены из супружеской жизни» великого и неповторимого Ингмара Бергмана.

Картина с Лив Ульман и Эрландом Юзефсоном стала не только одной из главных работ Бергмана, но и одной из главных работ мирового кинематографа на тему супружеских взаимоотношений.

Многие режиссёры с тех пор обращались к «Сценам» Бергмана, чтобы на его фундаменте построить что-то своё, и у некоторых получалось (даже есть прекрасная советская версия – фильм Никиты Михалкова «Без свидетелей», какой там к чёрту Вуди Аллен), однако даже спустя столько времени понимаешь, что лучше всех в одном помещении запирал и заставлял ссориться, мириться, сбегать и возвращаться обратно именно шведский режиссёр.

И вот мы видим очередную попытку, да ещё и такую наглую – ремейк.

Впрочем, оценив состав участников, никакого раздражения не остаётся.

Режиссёр и сценарист проекта Хагай Леви, который, судя по своей фильмографии, всю жизнь готовился сделать этот ремейк, а в главных ролях достойнейшие и прекраснейшие Джессика Честейн и Оскар Айзек.

Сделали практически идентично: минимум декораций, минимум второстепенных персонажей, минимум экшена, зато много-много разговоров. Как же без них сохранить брак или хотя бы не убить друг друга?

Более того, сериал остался таким же гетеросексуальным, токсичным, абьюзивным и даже не стал расово разнообразным, что по нынешним временам неслыханно.

Зато он актуализировался под гендерные и социальные нормы, что вполне справедливо. Хагай Леви отдал инициативу женщине.

В новых «Сценах» изменницей становится уже Мира (Джессика Честейн), и именно она уходит от мужа, в спешке собрав чемодан. Сильная женщина, которая, кстати, и зарабатывает больше, и карьеру построила покруче. Джонатан (Оскар Айзек) при этом не выглядит тряпкой и альфонсом, он прекрасно справляется с домашними обязанностями и вовремя укладывает дочку спать, оставаясь при этом полноценным мужчиной и даже хозяином в доме.

Неважно, кто начал первым, в любом случае виноваты всегда оба. И счастья лишаются тоже все. Значит, надо поговорить: много, дома, эмоционально.

Снято всё замечательно, что-что, а технические возможности за 50 лет хуже не стали. Играют все замечательно, по-другому просто и быть не могло. К сценарию Хагай Леви тоже придраться сложно, всё-таки парень написал и снял нашумевшие сериальные драмы про взаимоотношения «Пациенты» и «Любовники».  

И если бы я не смотрел оригинал Бергмана, то просто бы порадовался хорошей работе и, поставив хорошую оценку, забыл бы о сериале, но ремейк – вещь подлая: зритель всегда будет вспоминать, как это было тогда. А «тогда», как правило, лучше, многослойнее, глубже, правдивее.

Вот и тут смотришь новые «Сцены» будто бы через толстенное, немного пыльное стекло. Вроде хочешь поверить, посочувствовать, попереживать за героев, но не получается. А «тогда» получалось.

Надо сказать, что несмотря на то, что сериал снят в реалистической манере, Хагай Леви добавил немного постмодерна.

Во вступительных сценах (как и в заключительной) мы наблюдаем работу съемочной группы сериала. Леви объяснил это повсеместностью действия, мол, эта история могла произойти где угодно, поэтому не стоит погружаться полностью в определённые локации, – не забывайте, что всё это съёмочный процесс.

Актеры ходят по съемочным павильонам, к ним обращаются как к актёрам (а не к героям сериала), на них медицинские маски, и пьют они настоящий кофе, а не реквизитный. Им делают грим, а уже затем актёры заходят в кадр, чтобы сыграть свои роли.

Таким образом нам постоянно напоминают, что это всего лишь кино – сегодня никто не умрёт и не разведётся, они доиграют свои сцены и разойдутся по гримёркам, ничего страшного.

И в этом лежит разгадка к тому, почему всё не так и не то.

Бергман снимал кино, но мы смотрели его, забывая, что это кино. Это была жизнь, которую мы все вместе проживали. А тут нам дали кино и несколько раз напомнили, что это кино. Бергман безжалостен и страстен. А Леви просто профессионален и политкорректен. Он не хотел нас ранить. А надо было.