Иван Охлобыстин о сериале "Беглец": Мориарти может быть Шерлоком Холмсом
Когда в аферисте просыпается чувство справедливости, он может стать полицейским. Это доказывает главный герой нового сериала "Беглец", который уже в это воскресенье покажет РЕН ТВ. Иван Охлобыстин ведет двойную игру и борется с преступностью своими весьма специфическими методами. Какими, увидел наш кинообозреватель Николай Никулин.
Жанр детектива определяется наличием фигуры сыщика. Он может использовать дедукцию, виртуозно раскрывая преступления, а может добиваться результата вопреки логике. Впрочем, чаще всего последнее происходит в комедиях. Как, например, в сериале "Беглец". Представьте только: аферист и обманщик приходит работать в полицейский участок.
"Мой герой – простой человек", – говорит актер Иван Охлобыстин.
Одолеть преступников их же методами – такой полиции все по плечу. Каждая серия – это новое дело, которое ведется с известной долей безумия. А как по-другому, если главный враг представлен в виде этакого местного крестного отца, впитавшего в себя все стереотипы об итальянской мафии? Между тем, в рядах служителей закона есть не только плут, но и педант (в исполнении Максима Лагашкина), старожил (в исполнении Александра Ильина), подмастерье (Даниил Вахрушев) и даже жесткая, невозмутимая оперша, которую сыграла Анастасия Шунина-Махонина.
"То, что я работала с Иваном Ивановичем, – большая честь!" – говорит она.
Собственно, беглец – это герой Ивана Охлобыстина. Во время полицейского задержания ему удалось не только скрыться от закона, но и от своих же криминальных друзей, попутно похитив их деньги. Этакий Остап Бендер, он ловко обводит людей вокруг пальца, но не лишен чувства справедливости. Именно это и приводит его в ряды полиции.
"Мориарти может быть Шерлоком Холмсом", – говорит он.
И в самом деле, если поменять местами Шерлока Холмса и профессора Мориарти, получится не только смешно, но и занимательно. Мысленный эксперимент на деле частенько оборачивается гениальными прозрениями. Как ни относись к герою Охлобыстина, но и для него есть четкие представления о добре и зле. Правда – она же одна.