Хайп на сакральном: комедия о блокаде Ленинграда может не добраться до проката

75 лет со дня восстания заключенных нацистского концлагеря Собибор. В память об этом событии в десятках стран мира запускают в небо черные шары. К годовщине были приурочены показы фильма Константина Хабенского "Собибор". В Музее Победы продолжается выставка, посвященная советскому офицеру Александру Печерскому, который возглавил восстание в Собиборе осенью 1943 года. Тогда побег позволил спасти жизни трехсот узников. А к Новому году состоится премьера другой картины — "Праздник" режиссера Алексея Красовского. Тоже история на фоне войны. Только это комедия, действие которой происходит в блокадном Ленинграде.

Комедии про войну могут снимать только те, кто сам воевал. Но даже они не сняли ни одной комедии про трагедию Ленинграда. Потому что в нашем уме два слова — блокада и комедия — совершенно не сочетаются. Фильм может быть очень высокохудожественный. Только вопрос — зачем?

В доме семьи, что в блокадном Ленинграде "на особом положении", пахнет невиданными разносолами — у них "элитный Новый год" на фоне города, умирающего от голода. И от нового фильма режиссера Алексея Красовского, снятого спустя 77 лет после тех событий, отчетливо и дурно повеяло. Смесью скандала и как минимум странного выбора темы для "черной комедии".

Столько лет прошло с той самой голодной зимы 41-го, но Дмитрий Тарасевич ничего не забыл. Говорит, какая-то генетическая память даже спустя четверть века словно заставляет покупать только черный хлеб. И сейчас намазать на него масло — высшее счастье.

"Во сне снились корочки хлеба. Я считаю, что это кощунство, в таком ракурсе фильм снимать, я таких семей не знаю. Все мое окружение — военные, их дети, это была элита", — говорит Дмитрий Тарасевич, житель блокадного Ленинграда.

Страшные кадры кинохроники, конечно, черно-белые: по заваленным снегом улицам везут санки с телами умерших от голода детей. Это как раз конец 1941-го, первая и самая страшная блокадная зима, по странному совпадению именно в это же время в фильме Алексея Красовского в некой очень непростой семье красиво наряженная елка и стол, которым можно было бы накормить полгорода. Но которого не могло быть.

"Нет! Зачем? Я — художник, я компилирую из тех, что есть", — заявляет Красовский.

Крупные студии и продюсеры, увидев в сценарии рядом слова "блокада" и "комедия", давать деньги категорически отказались. И для объяснения "общественной важности" проекта была дана ссылка — блокадный дневник некоего инструктора горкома ВКП(Б) Николая Рибковского, попавшего в некий "спецсанаторий".

Некий человек пишет дневник ручкой на пожелтевшей бумаге. "Каждый день мясное — баранина, ветчина, кура, гусь, индюшка, колбаса; рыбное — лещ, салака, корюшка, и жареная, и отварная, и заливная. Война почти не чувствуется..."

Но как только мы захотели узнать больше об этом загадочно упитанном партийце Рибковском, тут же выяснилось, что его дневник опубликован только в 1998 году и сразу в интернете. Его никто и никогда не видел. В попытке разобраться мы идем дальше и встречаемся с историком и архивистом Борисом Илизаровым. Он 20 лет проработал в фонде "Народный архив", на который и ссылаются авторы публикации "дневников Рибковского".

"Смотрю Рибковского… так, в "Народном архиве" материалов по нему не было, не знаю, откуда они его взяли. Материалы, которые относились к высшим партийным деятелям, городским, питерским, — я бы точно об этом знал!" — говорит он.

Так что с очень высокой вероятностью якобы сенсационный "дневник жирующей элиты" есть не что иное, как художественный вымысел. Такой же, как и главный герой фильма "Праздник", тот самый хозяин стола с курицей и шампанским. По сценарию, в блокадном Ленинграде он занимается… разработкой биологического оружия.

"А в Советском Союзе и правда разрабатывалось биологическое оружие в блокадном Ленинграде, я что-то не знаю о таком историческом факте? Понятия не имею, может, и разрабатывалось, это же художественное допущение, на которое я, как художник, надеюсь, все еще имею право", — заявляет режиссер.

Конечно же, на свое допущение имеет право любой художник, тем более что публика и критика очень тепло приняли первую работу Алексея Красовского — "Коллектор", с Константином Хабенским в главной роли. Но по поводу очередного творческого эксперимента мнения разнятся.

"Первое чувство — страх, но потом подумалось: а почему бы и не попробовать соединить в одном фильме такие, казалось бы, разные понятия, как комедия и блокада?" — говорит актриса Алена Бабенко.

Вот только история одной, пусть даже и жировавшей в блокаду семьи, конечно же, меркнет на фоне глобальной трагедии города и страны. Тема слишком сакральна и выстрадана кровью многих поколений, говорит поэт Илья Резник.

"Очевидно, у этих людей нет чувства сострадания, есть просто расчет коммерческий, что вот есть очень интересная ситуация, когда 700 тысяч погибает, какая-то там семья жирует. Да, на этом мы построим черную комедию, и будет смешно. Особенно все это будет смешно для всех живущих блокадников, которые увидят эту погань, пусть он посмотрит им в глаза, что они скажут, я не представляю", — говорит он.

А правда жизни — вот она, кусочек хлеба — только он мог быть главным украшением новогоднего стола с 41-го на 42-й год. Это — максимальная порция, 400 граммов, для рабочих в горячем цеху. Служащие, дети, иждивенцы получали куда меньше — 125 граммов в день, хлеб на треть состоящий из муки, опилок и клейстера.

"Варят кисель из клейстера, едят кожаные ремни, сапоги, но кожа годится только сыромятная, натуральная", — говорит Анастасия Можаева, сотрудник Музея Победы.

"Блокада — это очень серьезное испытание, и у каждого человека свой выбор. Войну наше поколение не выбирало, но у каждого свой путь: быть нравственным или безнравственным", — говорит Алексей Федоров, житель блокадного Ленинграда.

Конечно же, у каждого зрителя тоже будет свой выбор: смотреть или нет фильм "Праздник". Впрочем, уже сейчас кинокритики сомневаются, что такая картина доберется до проката.

"Боюсь, что комедия о блокадном Ленинграде будет круче, чем история с "Матильдой": кинотеатры начнут поджигать, а на авторов объявят настоящую вендетту, охоту, дай Бог им выжить в этом страшном мире", — считает Давид Шнейдеров, кинокритик.

В чем больше нуждается зритель, в фильмах на основе фейковых дневников якобы жировавшего партработника или в картинах, основанных на блокадных дневниках Тани Савичевой, описавшей историю голодной смерти всей своей семьи? Ответ, конечно, каждому придется найти самому.