Выбритые виски и винтажный плащ: как Лимонов возродился в бронзе
В Москве на Троекуровском кладбище состоялось открытие памятника одному из самых ярких писателей современности — Эдуарду Лимонову. Установили монумент сторонники и почитатели его творчества. Интересный момент — оказывается, проект этой скульптуры самому Лимонову показали еще при жизни и даже согласовали с ним лично.
Москва. Троекуровское кладбище. У могилы Эдуарда Лимонова — только самые близкие. Церемонию открытия памятника своему гуру разрешили снять только нам.
Его не стало полтора года назад. И вот теперь Лимонов возродился в бронзе. Выбритые виски, винтажный плащ. При жизни вечный хулиган на скульптуре выглядит отрешенным и задумчивым странником. Вот только бредет бронзовый Лимонов не на покой, а прямиком в бой. Как, собственно, и поступал все 77 лет своей бурной биографии.
Полутораметровая железяка в правой руке Эдуарда Лимонова — это конечно, не дубина народного гнева, но от нее тоже веет немой угрозой и предвкушением удара. Созданный еще при жизни писателя памятник, говорят, получил одобрение Эдуарда Вениаминовича. Скульптору удалось схватить саму суть его авторской позиции — творчество прямого действия. Когда и слово, и дело, и личная жизнь, и публичная становятся актом искусства.
Проект памятника ему, Эдичке, показали еще при жизни. А разве с нарциссом-Лимоновым могло быть по-другому? Лимонов оценил и благословил.
— Благословил, сказал: без пафоса, пойдет.
Начало 70-х прошлого века. Эмигрант из СССР носит звездно-полосатый пиджак, тусуется с американскими проститутками и пишет свой хит — роман «Я Эдичка». Вызывает на бой общественные вкусы по обе стороны железного занавеса.
— Старый хрен, куда ты прешься?!
Из нью-йоркских гетто — в богемные салоны Парижа. Друзья по бесшабашной французской молодости вспоминают, как нищий, но гордый Лимонов любил всех кормить.
— Кормил нас щами, вареным мясом, — говорит один из них.
Из Парижа — в сербские окопы времен натовских бомбардировок бывшей Югославии, оттуда на передовую грузино-абхазского конфликта. На настоящем поле боя он пропитывается воздухом атаки и проверяет себя на прочность. Опыт особенно пригодится в российской тюрьме, где он окажется за подготовку военного вторжения в Казахстан. Звучит невероятно, а на самом деле — лишь некоторые детали биографии Лимонова, превратившего себя самого в героя своих произведений.
— Есть такая тюремная поговорка: за любой кипеж, кроме голодовки.
Каждому герою положен достойный противник. Лимонов выбрал врагом политическую систему и взгляды России 90-х. Вернулся — и тут же на правах бывалого харизматика сколотил партию из таких же, как он, нерасчетливых романтиков-лузеров. Съезды ничем не отличались от концертов "Гражданской обороны".
На родине бунтарь Эдуард Лимонов тут же прослыл неудобным. Вряд ли можно было рассчитывать на другое к себе отношение, если объявляешь себя врагом перестройки и всех художников и артистов, ее прославлявших.
Ему выключали микрофон, а Лимонов всем назло в пух и прах разносил безоглядную российскую веру в западные воздушные замки. Он вдоволь навидался этих миражей в эмиграции.
Известный сердцеед. Он не был бы героем, не став героем-любовником. С таким хоть в омут, хоть вон из СССР. Сейчас итальянская графиня, а тогда простая советская манекенщица Елена Щапова де Карли когда-то так и поступила.
Лимонова и его лимоновцев запрещали, его самого отправляли в тюрьму, в конце нулевых боевой задор повзрослевшего бунтаря, казалось, иссяк, как вдруг стали актуальными его политические слоганы, призывающие к прямому действию.
Присоединение Крыма, полыхнувший Донбасс — приунывший было герой возликовал и снова взошел на трибуну.
— Что делает сейчас Россия?
– Отвоевывает свои земли!
Самоубийственная честность. Но мастер слова понимал, что иногда слова бессильны и пора браться за арматуру. Кстати, собравшиеся сегодня на Троекуровском кладбище просили подыскать место для кумира на одной из московских площадей. Но получили отказ. Всех напугал этот бронзовый лимоновский дрын.