Правила политической борьбы по-европейски
Суд по очередному делу о коррупции в отношении бывшего президента Франции Николя Саркози могут перенести. У адвокатов одного из участников процесса обнаружили коронавирус. Но едва ли Саркози стоит расслабляться. Недавно случилось беспрецедентное для Франции событие.
Впервые президент был приговорен к реальному сроку. Николя Саркози признали виновным по так называемому делу о прослушке. Считается, что Саркози пытался получить от судей информацию о ходе еще одного расследования в отношении него. Ему присудили три года лишения свободы, из которых два — условно, а еще один он может отбывать дома с электронным браслетом на ноге. В новом же деле вряд ли обойдется «домашним арестом».
Когда в Европе и США утверждают антироссийские санкции, то обставляют этот цирк как борьбу с нарушением прав человека. Дескать, внутриполитическую борьбу Кремль ведет грязными методами, идеологических противников сажает в тюрьму и так далее... А как поступает со своими политическими противниками европейская элита, как только появляются необходимые рычаги воздействия? Никаких дебатов или поисков компромиссов. Если можно уничтожить врага с помощью суда, этим непременно воспользуются.
Не даст соврать бывший премьер Италии Сильвио Берлускони, которого бесконечные судебные тяжбы вынудили отойти от политики. К слову, количество обвинений после этого резко пошло на спад. Стоит ли объяснять, какую цель преследовали все эти процессы? Точно не установление справедливости и обеспечение торжества правосудия.
Правым силам во Франции недвусмысленно намекают: не вздумайте бороться за власть. Даже если преуспеете, вас ждет отложенное наказание. Если уж бывший президент, с которым время от времени советовался Эммануэль Макрон, не обладает иммунитетом, то что говорить о Марин Ле Пен и её сторонниках.
Соперники «правых», долго удерживавшие власть в большинстве стран Европы, пока еще терпят некоторых представителей данного фланга. Например, премьер-министра Венгрии Виктора Орбана, постоянно критикующего миграционную политику ЕС. Впрочем, хотя Будапешт и осуждает санкции в отношении Москвы (за что, разумеется, прослыл «агентом Кремля»), он вынужден регулярно за них голосовать. Так уж устроена европейская демократия, при которой все решения принимаются консенсусом. А консенсус достигается путем принуждения несогласных.
Еще одна «правая угроза» для неолиберальных лидеров объединенной Европы созрела в Австрии. «Австрийскую народную партию» и канцлера Себастьяна Курца так же обвиняют в «действиях по указке из Москвы». В пользу безумной теории готовы приводить даже высказывания канцлера о готовности закупать российскую вакцину от коронавируса. Впрочем, истинные опасения Брюсселя вызывают даже не столько пророссийские настроения действующих властей Австрии, сколько их планы установить прямую демократию по образцу Швейцарии. Выносить принципиальные вопросы на референдум, сократить бюрократию и налоги. Такое бюрократам из Брюсселя, кормящимся с налогов всего ЕС, конечно, не по вкусу. Отсюда резкая критика Вены со стороны европейских институтов.
Недавно в Совете Европы заявили, что крайне недовольны прогрессом Австрии в борьбе с коррупцией. Казалось бы, какие претензии можно высказывать к одной из самых прогрессивных стран Евросоюза, где высочайший уровень жизни и низкая преступность? Но похвала или критика от Брюсселя и Страсбурга не зависят от благосостояния и стабильности той или иной страны. Они зависят исключительно от лояльности.
В непокорной стране легко может дойти до разговоров об отделении. А как в Европе, якобы уважающей право народов на самоопределение, относятся к любому проявлению сепаратизма, всем известно. Можно сколько угодно заниматься софистикой в духе «у нас нет политзаключенных, а есть заключенные политики», но сроков каталонским активистам, осужденным по политическим мотивам, это не отменит.
Несколько недель назад судебного преследования, инициированного политическими противниками, едва избежал бывший лидер «колыбели современной демократии» Дональд Трамп. В сенате проголосовали против импичмента, а значит, Трамп сохранил шанс баллотироваться в президенты на выборах 2024 года. Но ему, как и Саркози, уже намекнули, что его ждет, если продолжит упорствовать.