Рэп 2017 раз
Подведение музыкальных итогов года (точнее говорить, конечно, о достижениях и провалах в области субкультур, порожденных ритмами и звуками) вряд ли станет сегодня популярным занятием. На фоне-то политических страстей стартовавшей президентской кампании, чреватого ядерным катаклизмом противостояния КНДР и США — да мало ли колебаний басовых мировых струн, способных "зафонить" не только голоса человека и хора, но и хлопанье пробок от шампанского.
Тем не менее ситуация в музыкальной индустрии и ее метаморфозы — один из самых точных термометров общественных настроений. Проверено многократно и эмпирически.
Я, учитывая формат колонки. вынужден ограничится только отечественной сценой, а также предложить для наглядности принцип обратной иерархии: от явно переживающих не лучшие времена жанров к актуальным направлениям.
Кажется, пресловутый "русский рок" как явление и должен был появиться только для иллюстрации этих "не лучших времен". Судите сами: славнейшая история "советского Вудстока" (во многом совпавшая с перестройкой) затянулась не более, чем на пятилетку (приблизительно 1984–1989 гг.). А прошедшие с тех пор былинные годы, более четверти века, бойцы неизменно "вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они".
Это "вместе", кстати, под большим вопросом, ибо некоторые неглупые люди аргументированно объяснили, что под "русским роком" у нас понимают весьма разные, а то и полярные явления — с одной стороны приятное музицирование на столичных корпоративах и "чёс" в провинции как неплохой бизнес. С другой – бескомпромиссный андеграунд как способ не столько самовыражения, сколько самоуничтожения творца (Александр Башлачев, Егор Летов, Янка, "сибирский панк").
Уцелевшие ветераны подсчитывают старые и новые раны – больше репутационные, хотя душевные с физическими тоже присутствуют. Юрий Шевчук, хитро поблескивая очками, наговаривает в интервью юному Юрию Дудю весьма субъективный ютуб-вариант мемуаров. БГ почему-то вместо Тибета оказался на Майдане в Киеве, наверное, за тем, чтобы поближе познакомиться с местными виртуозами, которые затем поучаствовали в его новой пластинке. Кинчев… но тут хотя бы есть обстоятельства непреодолимой и извиняющей силы.
Забавен еще тот факт, что один из лучших (если не лучший) рок-альбомов в этом году записала рэп-группа 25/17.
Крайне знаковым оказался фестиваль "Нашествие" — этот признанный смотр строя и песни "русского рока". Все, как у Т. С. Элиота — "так кончается мир, не с грохотом, но со всхлипом". Только вот "всхлип" в соответствии с состоянием явления прозвучал смачным "хлюпом".
На самом деле наиболее чуткие и честные рок-художники разных поколений (Александр Ф. Скляр, "Калинов Мост", Александр Чернецкий, Юлия Чичерина, Джанго) пытаются найти выход из экзистенциального тупика за счет патриотического и левого поворота, деятельно поддержав возвращение Крыма и "русскую весну" в Донбассе. Тут, безусловно, присутствует совершенно искренний душевный порыв, подлинное национальное чувство, реальная мировоззренческая эволюция. Однако и стратегически эти музыканты явно выигрывают. Да, потеряв часть прежней аудитории, да, жертвуя подчас высокими смыслами (военно-патриотический жанр — прямолинейный, плакатный, обречен на эту жертву), рокеры-патриоты выглядят куда более живым и полнокровным явлением на фоне неопрятно впадающих в спячку коллег.
И еще одна любопытная тенденция, проявившаяся на исходе года и, быть может, приуроченная к юбилеям, а может, пробужденная жизненной необходимостью. Это нервное, несколько даже истеричное любопытство к идеям и людям русского рок-андеграунда его героического периода. Не "держаться корней", а раскопать их и подробно исследовать. В этом смысле принципиален выход двух знаковых книг — антологии (авторы-составители назвали ее "документальным романом") "Журнал "Контркультура". 1989–2002. Опыт креативного саморазрушения". Напомню, что самиздатский этот продукт на уровне и дизайна, и содержания был в свое время для рокеров чем-то вроде бортового журнала, а для аудитории аналогом библии. "Контркультура" работала рупором и пропагандистом звезд (прежде всего, Егора Летова) и тенденций тогдашнего, конца 80-х – начала 90-х, рок-подполья, лабораторией андеграундной философской мысли. Установка на собственные, часто враждебные социуму ценности, самоистязание художника, радикальное неприятие не только поп-культуры, но и любого мейнстрима.
Вторая книга — "Егор Летов. Оффлайн": интернет-дневники покойного панк-классика, упакованные в форму ответов на вопросы многочисленной сетевой аудитории. Оба издания, хоть и вышли весьма ограниченным тиражом, уже вызвали вполне ажиотажный спрос, рецензии и пр. — ощущение, что подобной археологии публика (явно превышающая целевую аудиторию определенной тусовки) ожидала давно. В феврале предстоит 10-летний юбилей смерти Игоря Федоровича и, надо думать, даст повод для очередной волны интереса к нему и соприродным Летову фигурам, разнообразному их наследию. Здесь легко и заманчиво предположить состояние, которое поэт обозначил как "духовной жаждою томим"; аудитория "русского рока" не то чтобы желает сладко поностальгировать, но вновь обрести забытые, горькие, необходимые смыслы.
Из этой же серии предстоящий 80-летний юбилей Владимира Высоцкого и определенное движение вокруг этого имени. Пожалуй, впервые за долгие годы интерес к легендарному поэту принимает свежие формы — не очередных биографических изысканий ("история болезни" и пр.), не попыток перепеть ВВ близко к оригиналу. Скорее, наблюдается желание разобраться с его богатейшим наследством и осмыслить наконец роль Высоцкого в становлении современной российской цивилизации, сколь бы пафосно это ни прозвучало. Яркий пример такого подхода — альбом Александра Ф. Скляра и группы "Ва-банкъ" "Оставайтесь, друзья, моряками".
Поп-музыка как в телевизионно-корпоративном изводе, так и в виде гастрольной индустрии тоже переживает глубочайший кризис. О смыслах и концепциях тут говорить, конечно, не приходится, материи в данной сфере куда приземленней. Гастрольный "чёс" даже в провинции прежнего процветания не обещает, и вообще, бизнес явно схлопывается – народу не до жиру, да и надоело. Корпоративный "чёс" — тема закрытая, но, говорят, в обоих вариантах снижаются не только гонорарные ставки, но возрастает интерес определенных органов к финансовым схемам. Многим поп-звездам подобные новшества, как серпом, независимо от пола и ориентации. Некто Шнур обозначил для коллег нечто вроде выхода из тупика и конца тоннеля — умеренно социальные, умеренно эпатажные, умеренно осмысленные клипы на актуальные темы, и народ к вам потянется. Скоро в "голубых огоньках" всех каналов и видов мы увидим, насколько восприняты рекомендации. Сам Шнур, однако, ничего бикфордова в отчетном году не предложил — лабутены с понятием взрыва соединяются как-то вяло.
Ну и, пожалуй, самые главные музыкальные встряски этого года произвела рэп-музыка и все, что с ней связано.
Вокруг знаменитых противостояний на версус баттле "топили" буквально все. Если раньше за словесными битвами следили разве что школы, средняя и отчасти старшая, то теперь их обсуждают в Государственной думе, на федеральных каналах, в "Жан-Жаках", да практически везде... Гнойный, Оксимирон, Дизастер своими рифмованными оскорблениями приковали внимание и детей, и стариков, заставив долго все это мусолить, с явно надуманным политическим и поколенческим ("отцы и дети") подтекстом.
Львиная доля музыкальных хитов года также принадлежит рэперам, нравится вам это или нет.
Фараон сделал песню "Дико, например", которую в своей программе спародировал Ургант. Федук и Элджей выпустили песню "Розовое вино", которая собирала непомерное количество просмотров на YouTube — в общей сложности их количество уже перевалило за 70 миллионов (из которых целых 50 на счету аудио) меньше, чем за полгода. А почти 150 миллионов показов на YouTube делают "Тает лед" всенародным хитом, и едва ли получится сосчитать, сколько ремейков, версий и пародий на песню "Грибов" было снято.
Я могу продолжить список, но даже глухой (а большого слуха иметь и не надо) заметил, на какой жанр в 2017 году подсела страна.
Слушайте хорошую музыку и не забывайте о том, что все, что лежит на поверхности, как правило, можно пропускать мимо ушей.