Кувалдой по памяти

Маленький городок Гусь-Хрустальный в декабре прославился на всю Россию — там уничтожили только что открытую мемориальную доску в честь столетия Солженицына. Красивая была доска, с портретом писателя, отлили её из особого закалённого бронестекла.

Звон от удара кувалдой получился такой, что даже в Америке попал в прессу. Комментарии к новости иронично-ехидные: "Россияне снесли мемориал своего классика", "Диссидент Солженицын опять в опале", "Русские крушат памятники культуры".

Если бы Александр Исаевич был жив, то наверняка посмеялся над всей этой юбилейной суетой. Многострадальный писатель испытал столько бед, что горести его только закалили. Я хорошо помню, как травили Солженицына в семидесятые — всей страной, как выкидывали из библиотек его книги. Даже номера журнала "Новый мир", в которых в период хрущёвской оттепели были напечатаны повести "Один день Ивана Денисовича" и "Матрёнин двор", было запрещено выдавать читателям библиотек.

Но чем больше ругали и громили Солженицына в газетах, тем притягательнее становились его книги. "Архипелаг ГУЛАГ" я прочитал ещё в самиздате. Странички перепечатанного на пишущей машинке романа были размножены на фотобумаге, буквы были плохо видны. Но главы солженицынской книги заставляли думать, сомневаться, спрашивать. Тогда ещё были живы люди, прошедшие сталинские лагеря. На мои расспросы о пережитом они отвечали коротко: "То, о чём написал Солженицын, — правда!"

Сталинские репрессии коснулись и моей семьи: брата деда чекисты расстреляли перед войной, а сам дед потерял здоровье за колючей проволокой, рубил уголёк на шахтах в Челябинской области.

Вехи прошлого

Александр Солженицын вернулся в Россию победителем, когда коммунистический режим уже рухнул. В 1994 году он проехал на поезде с Дальнего Востока до Москвы, и всюду народ встречал его как героя. Но слава не затмила нобелевскому лауреату глаза — когда Борис Ельцин наградил Солженицына орденом Андрея Первозванного, писатель отказался от награды: "От верховной власти, доведшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу".

Перед Западом Александр Исаевич никогда не пресмыкался, ещё в 2007 году он пророчески сказал в одном из интервью: "Не оставляет сомнений, что готовится полное окружение России, а затем потеря ею суверенитета".

Солженицын велик во всём, даже в своей ненависти к коммунизму — не к идеологии, а к той тоталитарной системе, которая была создана партийными лидерами. Нынешние коммунисты винят писателя за то, что он якобы развалил СССР — но это обвинение, честное слово, наивно до глупости. Ведь власть в Советском Союзе была не у Солженицына, КПСС всем и вся правила, распад страны на совести её лидеров.

Памятник Солженицыну в Москве наверняка станет местом поминовения всех, кто погиб в сталинских лагерях. А на место Соловецкого камня на Лубянке хорошо бы вернуть памятник Дзержинскому — чтобы люди не забывали Железного Феликса и его наследников.

В Северной Осетии в одном из сёл я видел памятник Сталину — скромный бюст, вокруг цветы. Спросил у местного старика: "Давно стоит?" Дед улыбнулся и ответил: "Я ещё ребёнком был, когда памятник открывали. При Хрущёве приказали снести, но народ не дал: у Сталина есть осетинские корни, он нам всем вроде родни".

Мудрые люди живут в том горном селе: всех великих людей забывать не надо. Помнить добром или злом, а лучше — всем спектром эмоций. На станции метро "Восстания" в Питере до сих пор цел горельеф Сталина, он изображён там рядом с Лениным. Когда прохожу мимо с иногородними гостями, всегда показываю: "Смотрите, Сталин тут уцелел, и мир не перевернулся!"

Друзья считают меня антисталинистом, но я обеими руками за то, чтобы переименовать Волгоград. В Париже есть станция метро "Сталинград", и названа она не столько в честь генсека, сколько в память советских солдат, сражавшихся под Сталинградом.

Памятники для людей словно вехи на дороге к прогрессу. Повод для того, чтобы ответить внукам на вопрос "Кто это?" так, как подсказывает совесть.

Львовский рубеж

За "памятникопадом" в Польше, Прибалтике и на Украине я слежу с болью: вандалы есть во всех странах, короткая память — признак небольшого ума. Надеюсь, придёт пора восстанавливать разрушенные мемориалы.

Сейчас во Львове сносят памятник советским воинам, освобождавшим город. "Обветшал!" — объясняют власти. Было время, когда он был гордостью львовян и не только их. В Львовской области стояла наша 24-я Самаро-Ульяновская Бердичевская трижды Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого Железная дивизия — я специально указываю полное наименование этого соединения, чтобы напомнить неразрывную связь России и Украины. В День Победы в почётном карауле у львовского мемориала стояли солдаты Железной, украинцы и русские, поклониться погибшим воинам приходили ветераны Великой Отечественной войны с советскими и польскими наградами на груди.

Сейчас на Украине больше в чести противники Красной армии — бандеровцам дали льготы участников войны. А солдаты нынешней украинской армии считают за честь носить шевроны бывшей дивизии СС "Галичина" — даже на глазах у президента Порошенко щеголяют с нацистской символикой.

Напомнить бы парню, прилепившему себе эмблему СС, о том, как в том же Львове летом 1941 года украинские националисты начали убивать евреев ещё до прихода немцев. Сказать бы о том, как бесславно разбежались по лесам добровольцы "Галичины" в 1944-м после сражения под Бродами, бросив своих союзников-немцев, как эсэсовцы этой, сформированной уже заново дивизии утопили в крови Словацкое антифашистское восстание, как убивали партизан в Югославии. Но, видимо, эти позорные страницы сейчас вычеркнуты из украинской истории.

Всё, что происходит сейчас на Украине, мне кажется страшным сном, ужасом, который непременно должен кончиться. Моя мама, она родом с Киевщины, молится о том, чтобы Бог дал всем мир, чтобы больше не лилась братская кровь. Что такое нацизм, она знает по себе, её семья Ильницких чудом выжила во время фашистской оккупации.

Освободили от немцев мою маму советские солдаты, она никогда не делит их по национальности:

"У всех людей одна кровь!"

На Львовщине с фашистами сражался мой дядя Степан, тот мемориал был воздвигнут и в его честь, простого советского солдата. Значит, и по его боевым заслугам — бульдозером…

Значит, введённое в Украинской армии приветствие "Героям — слава!" сейчас не стоит ничего, это ложь.

Хрустальный звон

Памятную доску Солженицыну в Гусь-Хрустальном решено сделать новую, уже собраны пожертвования. Для жителей города писатель почти земляк — учительствовал в их районе, в посёлке Мезиновский.

Ну а на городском форуме в Интернете поступок вандалов осуждают: "Мало ли дураков на свете? И у нас идиотов хватает, известно, что "дураку хрустальный … не надолго".

А ещё гусевчане предлагают сделать доску из более прочного материала и гадают, как же удалось вдребезги разбить мощное бронестекло: "Это ж надо было знать, с какой силой и куда треснуть!"

Сравнивают на форуме это ЧП с нашумевшей памятной доской финскому маршалу:

"Это просто позор какой-то! Не поддерживаю вандалов, но установка доски Солженицыну ничем не отличается от установки доски Маннергейму в Питере!"

Ну, с этим утверждением я бы не согласился: писатель всё-таки во Вторую мировую против фашистов воевал, а Маннергейм был союзником Гитлера. Хотя ставить памятники бывшим противникам даже полезно: в России сейчас стоят монументы белым генералам, даже атаману Краснову, который был казнён в 1947 году как пособник нацистов.

Эти памятники — попытка осознать и не забыть своё прошлое, поэтому пусть знаменитые имена будут увековечены в камне и бронзе. Добрый пример толерантности подал в нынешнем году Ульяновск — там на улице красного маршала Тухачевского открыли мемориальную доску с портретом белого генерала Каппеля. И ничего, до сих пор цела, не разрушена. Кстати, специально для украинцев напомню: в Ульяновске и Казани есть мемориальные доски в память председателя Центральной рады Михаила Грушевского, они установлены на домах, в которых он жил. Чтят, значит, в России политика, с которого в 1918 году началась история независимой Украины!

Может быть, когда-нибудь и на Украине поставят памятник Солженицыну. Ведь у него душа болела и за украинский народ:

"Суть та, что хотя когда-то, в Киевский период, мы составляли единый народ, но с тех пор его разорвало, и веками шли врозь и вкось наши жизни, привычки, языки. Так называемое воссоединение было очень трудной, хотя, может быть, и искренней чьей-то попыткой вернуться к прежнему братству. Но плохо потратили мы три века с тех пор. Не было в России таких деятелей, кто б задумался, как свести дородна украинцев и русских, как сгладить рубец между ними".

Наши общие скрепы — память о прошлом. "Войну памятников" пора заканчивать, к добру она не приведёт. Когда по мемориалам, где бы они ни были, бьют молотом, стонет сердце.